Большевики и феминистки: сотрудничество и конфликты

Сома Марик

Попытки марксистов российского революционного движения ввести гендер в контекст классовой борьбы были довольно неоднозначны. Классовый редукционизм зачастую тормозил большевиков, но споры с либеральными феминистками, равно как и объективно всё бо́льшее число женщин, пополнявших ряды рабочих, привели к изменениям. Активистки сыграли в этом решающую роль. Во время революции 1917 года многие женщины оказались вовлечены в политику. Работницы возглавляли Февральскую  революцию на ранних этапах, хотя это часто остаётся незамеченным в мейнстримной, в том числе левой, историографии революции. В то же время внимание к гендерным аспектам класса шло рука об руку с резким ростом внимания к классовым вопросам в противовес «универсальному» феминизму, поскольку либеральный феминизм поддерживал войну и буржуазное Временное правительство.

Классический марксизм и эмансипация женщин

Гендер не принадлежал к концептуальным категориям, часто используемым социал-демократами в конце XIX – начале XX века. Поэтому возможно – и важно – указать на недочёты марксистской мысли того периода, особенно в тех случаях, когда приверженцы «марксистского» догматизма цитируют Ленина или Энгельса, чтобы обесценить борьбу женщин за свои права. Но сегодня необходимо также отказаться от академической снисходительности и право-либеральных нападок. Важно обратиться к конкретным достижениям левого марксизма, уделив особое внимание большевикам.

В отличие от многих конкурирующих с ним социалистических движений, марксизм за основу взял утверждение, что освобождение рабочего класса — это задача самого рабочего класса. В то же время Марксова концепция пролетариата как универсального класса подразумевала, что освобождение пролетариата должно привести к полному социальному перевороту и раскрыть эмансипационный потенциал всех угнетённых и эксплуатируемых групп.

Следуя принципу самоосвобождения рабочего класса, марксисты отвергли два основных пути к достижению социализма/коммунизма, предлагаемых до этого: просвещение всего общества с целью ангажировать людей и создание заговорщической организации в надежде, что это меньшинство совершит революцию. Хотя это очевидное упрощение, оно достаточно близко к реальности. Маркс и Энгельс хотели создать партию революционных рабочих. Но рабочий класс в капиталистическом обществе часто раздроблен и поляризован. Исходя из этого, Ленин подчёркивал, что необходимо объединить солидарность и сознательность передовых рабочих, полученные ими в борьбе, с достижениями теоретического знания.

Крестьяне в Российской империи

Поскольку класс был раздроблен, имело смысл организовывать наиболее политически сознательные элементы по отдельности. Но это, как правило, исключало женщин, которых часто воспринимали как отсталых элементов. Проблема заключалась в непонимании (по крайней мере в ранние годы), что женщины не присоединились к социалистическому движению или хотя бы к организованному профсоюзному движению, не только из-за отсталости, но и из-за двойной нагрузки. Партийная программа, составленная главным образом Плехановым и Лениным и принятая Вторым съездом в 1903 году, даже не содержала требования равной оплаты труда.

"Без партийной работы, направленной на повышение осведомленности о ценности женского труда или на их отдельную организацию, формальное равенство товарищей не могло устранить фактическое неравенство в частной сфере."

Однако, если мы взглянем на ситуацию 1917 года, то обнаружим, что накануне революции в рядах большевиков было 24 тысячи человек, из которых 2500 — женщины. Детальное исследование Барбары Эванс Клементс показывает, что 62,1% мужчин в движении относились к рабочему классу и крестьянству, но только 36,8% женщин были работницами или крестьянками. У этого есть причины. Средняя женщина из рабочего класса в России, как правило, к 18 годам была замужем и вскоре после этого становилась матерью. Редко встречались мужчины, готовые взять на себя обязанности по распределению семейного дохода, заботу о детях и так далее. Без партийной работы, направленной на повышение осведомленности о ценности женского труда или на их отдельную организацию, формальное равенство товарищей не могло устранить фактическое неравенство в частной сфере. Женщины, работавшие в партии, как правило, выходили из среды, где другие члены семьи могли взять на себя заботу о детях (например, как в случае с Александрой Михайловной Коллонтай) или где они могли принять решение не заводить детей (как Надежда Константиновна Крупская). У рабочих женщин редко были такие условия. Более того, ограничения для женщин на участие в политике в большей степени действовали в отношении женщин из семей рабочих и крестьян, в отличие от женщин из более состоятельных кругов. То, что несмотря на это, 36% участниц партии были из рабочей и крестьянской среды, весьма примечательно.

Почему они пришли? Во-первых, в удушающих условиях царской России, РСДРП, при всех её недостатках, обещала женщинам намного бо́льшую свободу. Во-вторых, согласно марксизму, женское освобождение не ограничивалось юридическим равноправием. Марксисты считали освобождение женщин и социальную революцию неразрывно связанными, и это привело многих женщин в революционную партию.

Работа женщин в партийной структуре продемонстрировала как возможности их мобильности, так и ограничения, с которыми они сталкивались. По мере роста партии с момента революции 1905 года создавались городские комитеты (и районные комитеты в крупных городах). Секретари таких комитетов обычно были партийными работниками полной занятости — два-три человека с разными обязанностями. Пропагандистская работа (написание листовок, обеспечение публикации журналов, брошюр и так далее) обычно входила в обязанности мужчин-секретарей. Женщины-секретари занимались технической работой: обеспечением бесперебойного функционирования организации, отправкой отчётов в ЦК и так далее. Можно привести в пример Елену Стасову, годами работавшую техническим секретарём в Петербурге. Её переписка с Лениным состоит из обмена организационными новостями. В его переписке с секретарями-мужчинами, такими как Радин, напротив, встречаются политические споры и репортажи.

Елена Стасова

Эта структура существовала на всех уровнях и доходила до верхов. Крупская де-факто была организационным секретарём газеты «Искра», а затем большевистской фракции. Но, за исключением частично Коллонтай, политические решения, как правило, принимали мужчины.

Программа и теоретические размышления

Российские социал-демократы, как показал Ларс Ли (2008), находились под большим влиянием немецких. Но в подходе к женскому вопросу долгое время существовала разница. В Германии признавалось, что женщины испытывают дополнительное угнетение. Ещё в 1896 году для них была разработана отдельная программа. Там также добились огромного успеха в организации работниц через автономные структуры. Программа РСДРП 1903 года требовала прекращения найма женщин на работу, опасную для их здоровья, открытия яслей на фабриках, где работали женщины, оплачиваемый декретный отпуск и так далее. Это предполагало большой акцент на требованиях, согласно которым женщины представлены как «слабые» и «нуждающиеся в защите». Но в любом случае РСДРП всерьёз занималась реализацией этой программы, что частично отражало классово-гендерную направленность партии. Забастовки 1905—1907 годов показали, что регулярно поднимался вопрос женских прав. Кроме того, следует помнить, что вопросы материнства и яслей жизненно важны, прямо связаны с правом женщин на труд.

Первой брошюрой, которую российские социал-демократы посвятили женскому вопросу была «Женщина-работница» 1901 года. В 1982 году Мойра Дональд установила, что автором была Крупская. Она называла женщин-работниц «отсталыми», но призывала к партийной работе среди них. Крупская утверждала, что если женщины будут в стороне от политического процесса, половина армии рабочего класса будет потеряна. Это исключение приведёт к тому, что женщины станут помехой участию мужчин в политике. Кроме того, в своей работе о женщинах-работницах Крупская обращалась к конкретным проблемам, с которыми они сталкивались, включая домашнее насилие, разрыв в заработной плате, голод, домогательства со стороны начальства и так далее.

Надежда Крупская

После революции 1905 года феминистки пытались бороться за права женщин. Многие из них объединились в 1908 году для проведения Всероссийского женского съезда. По сути, его возглавлял альянс женщин, принадлежащих к Конституционно-демократической партии (либеральных феминисток), и феминистки из радикальной интеллигенции. Вуд перечисляет примерно пять известных феминистских организаций, действовавших в 1905 году (хотя она предпочитает оригинальный термин, использовавшийся российскими женщинами, а именно, организации по защите прав женщин). Это Женский союз, Общество взаимной благотворительности, Российская Лига равноправия женщин (часто упоминается как Женская Лига), Женская прогрессивная партия и Женский политический клуб. Многие её члены также присутствовали на Съезде и принимали участие в событиях 1917 года. Коллонтай, тогда левая меньшевичка, отреагировала на это, попросив партийной поддержки для организации женщин-работниц, чтобы они отправились на съезд. 1503 человека зарегистрировались на Съезд, и только четверо были обозначены как работницы. Фактически данные основаны на ответах на вопросник, распространявшийся позднее, когда многие из работниц ушли.

"Радикальные феминистки утверждали, что частичное избирательное право приведёт в итоге к полному, в то время как Коллонтай и её сторонницы подчёркивали, что оно используется буржуазией для отвода глаз от демократических требований рабочего класса."

Тем не менее имеющиеся статистические данные говорят о том, что подавляющая часть женщин принадлежали к интеллигенции, а крестьянки полностью отсутствовали. Коллонтай запросила согласия тогда ещё единой партии на организацию участия в Съезде. Петербургский партийный комитет отверг её предложение организовать женщин-работниц и отправиться на феминистскую конференцию. Однако ей удалось получить одобрение ЦК. Рядовые работницы, состоявшие в партии оказались более благосклонны, а поддержка текстильных работниц в конечном итоге привела к поддержке Центрального бюро профсоюзов Санкт-Петербурга. Было проведено более 50 подготовительных совещаний работниц. Интересно, что в этот период российской истории Женский съезд видел меньшую проблему в некоторых экономических требованиях, поднятых рабочим классом и женщинами-социалистками. Предметом активных дискуссий были политические требования. Радикальные феминистки утверждали, что частичное избирательное право приведёт в итоге к полному, в то время как Коллонтай и её сторонницы подчёркивали, что оно используется буржуазией для отвода глаз от демократических требований рабочего класса.

В 1909 году Коллонтай опубликовала книгу «Социальные основы женского вопроса». Написав её как ответ на Женский съезд, она критиковала участниц, но была готова к дискуссии с ними. Книга вышла после конференции и содержала в себе ряд интересных моментов. Она подчеркнула репрессивный характер семьи и поставила под вопрос распространённое в РСДРП мнение, что привлечения женщин к производительному труду будет достаточно, чтобы изменить условия их жизни. В то же время она подчеркивала, что современное государство стоит на защите «законных» семьи и брака, поэтому, пока государство оставалось неизменным, реальное освобождение женщин было невозможно.

Настоящее освобождение женщин, утверждала Коллонтай, будет возможно в обществе, где материнская ответственность и обязанности заботы о детях станут коллективными. Поэтому её определение социализма как такового предусматривало рассмотрение общества и политики сквозь призму гендера.

Коллонтай явно расходилась с либеральными феминистками по двум вопросам. Во-первых, либеральные феминистки требовали избирательного права для женщин на тех же условиях, что и для мужчин, а это значило имущественный ценз. Коллонтай хотела, чтобы пролетарские женщины выступили вместе с пролетарскими мужчинами против царского государства и буржуазии. Во-вторых, либеральные феминистки выступали против протекционистских мер (ясли, отпуск по беременности и так далее), противоречащим требованию равенства. Коллонтай, напротив, считала, что подобные особые меры необходимы для достижения равенства, поскольку эти обязанности возлагались на женщин — не из-за их природы, а из-за структуры общества. Однако создаётся впечатление, что феминистки читали и оспаривали её аргументы гораздо увлечённее, чем её соратники — социал-демократы.

Организуя женщин

С момента революции 1905 года в партию начали приходить относительно большие группы женщин. Это впервые повлияло на направление работы партии. Феминистки пытались создавать специальные женские профсоюзы. Марксисты были вынуждены обратить более пристальное внимание на женщин рабочего класса. Когда несколько работниц были выбраны представительницами в комиссию Шидловского, назначенную царским правительством для расследования трагедии Кровавого воскресенья, правительство отказало им в участии. Это привело к протестам: в Иваново-Вознесенске около 11 000 работниц приняли участие в массовой забастовке.

"Когда начала издаваться «Правда», в ней иногда печатались материалы специально для женщин. Затем по инициативе большевичек стал выпускаться журнал для женщин рабочего класса."

Важную роль в это время играла Коллонтай. На первом собрании Женского союза в 1905 году её потрясли социалистки, поддерживающие либеральных феминисток. Она критиковала любую идею феминизма, преодолевающего границы классов, и в ответ подвергалась нападкам либеральных феминисток. Однако после присутствия на встрече социалисток в Германии она убедилась, что необходимо уделять особое внимание женщинам внутри рабочего класса. Но партийные товарищи обвинили её в проявлении симпатий к феминизму, который, по их мнению, был вреден. Даже женщины, например, большевичка Вера Слуцкая, выступали против Коллонтай. Но в 1911—1912, когда поднялась новая волна рабочей борьбы, большевики начали организовывать женщин. Лидерами стали сами большевички. Когда начала издаваться «Правда», в ней иногда печатались материалы специально для женщин. Затем по инициативе большевичек стал выпускаться журнал для женщин рабочего класса.

Александра Коллонтай

Время от времени утверждалось, что инициатива исходила от Ленина, но это было оспорено. Это была инициатива Крупской, Инессы Арманд, Конкордии Самойловой и других. Журнал назвали «Работница». В переписке со своей старшей сестрой Елизаровой Ленин упомянул, что Крупская будет писать ей о планируемой женской газете. Это привело к предположению, что Ленин, вероятно, был автором инициативы. На самом же деле Ленин написал всего одно письмо Арманд, где просил её поработать над газетой, и ещё одно своей сестре Елизаровой. Поэтому  слово «мы» в письме Крупской навело на мысль, что она имела в виду себя и Ленина. Но Элвуд доказывает, что копия письма из архивов Охранки подписана Крупской и Арманд. Их переписка явно указывает на то, что они всерьёз обдумывали газету, в то время как финансирование приходило частично от состоятельных друзей Арманд, частично из денег, собранных редакционным советом, действовавшим в России.

У Арманд и Крупской было явное расхождение во взглядах. Как пишет её биограф Элвуд, Арманд была феминисткой, Крупская и Самойлова — нет. Но они вместе работали над поиском средств для журнала, а Центральный комитет дал им только своё формальное одобрение. В статье Крупской в первом номере рассматривался вопрос о том, как мобилизовать «отсталых» женщин. В статье Арманд, напротив, подчёркивалось, что социалистическое движение станет сильнее, если поддержит борьбу за права женщин. «Работница» объединяла короткие репортажи и статьи, написанные редакторками, в частности Крупской и Арманд, в которых обсуждалось положение работниц и их двойное угнетение (работа по дому и уход за детьми в дополнение к оплачиваемой работе), а также место женщин в борьбе их класса. Можно переоценить разногласия редакторок, поэтому необходимо также отметить, что, как правило, в газете (к 1914 году она насчитывала семь выпусков) игнорировалась проблема насилия со стороны мужчин-работников над женщинами-работницами, хотя и признавалось, что отношение мужчин к женщинам должно измениться. Елизарова, кооптированная прежде всего благодаря своему большому опыту профессиональной революционерки, имела другой взгляд. Большинство внутренних редакторок были арестованы до выхода первого номера. Елизарова подняла некоторые вопросы, но часто конфликтовала с редакторами за рубежом. Из-за упора на обращение к «наименее сознательным женщинам» она часто пренебрегала более теоретическими и абстрактными статьями Арманд, Крупской или Людмилой Сталь в пользу историй, стихов и писем от женщин-работниц. Более того, как и Куделли, она была готова сотрудничать с меньшевиками и хотела подключить к работе Коллонтай, в то время как Арманд, Крупская и Самойлова были против этого.

В конце 1914 года некоторые женщины, действительно, приблизились к большевикам. Двое авторов масштабного исследования отмечают, что те восприняли это положительно и помогали женщинам развивать свои образовательные и организационные навыки, хотя некоторые из большевиков, похоже, скептически воспринимали способность женщин к организации и освобождению от традиционного подчинения (McDermid and Hillyar, 1999).

"В 1905 году, во время первой революции, возникли требования минимальной заработной платы. Но имелась тенденция требовать меньшую минимальную заработную плату для женщин, чем для мужчин."

До 1917 года среди большевиков был раскол. Единственная статья мужчины-большевика о женском вопросе была написана Н. Глебовым. Он утверждал, что, в отличие от буржуазных женщин, нужды пролетарок такие же, как у мужчин. Но Слуцкая и Коллонтай, обе большевички к 1917 году, боролись за отдельную структуру для женщин внутри партии. Хотя требование автономной организации было отклонено, мобилизацию женщин признали важной задачей. «Работница» была возрождена.

Если мы обратимся к работе на низовом уровне, то обнаружим сложности развития. В 1905 году, во время первой революции, возникли требования минимальной заработной платы. Но имелась тенденция требовать меньшую минимальную заработную плату для женщин, чем для мужчин. Даже в 1917 году, когда профсоюзы добились её введения, мужчины в Петрограде получали 5 рублей, а женщины только 4. Только две забастовки в Москве показали потребность в равной оплате труда для женщин и мужчин.

Женщины в большевистской фракции/партии

Уже хотя бы из тактических соображений после 1905 года, когда число женщин в рабочем классе возросло, и большевики, и меньшевики стремились привлекать их в свои ряды. Документальные свидетельства ограничены, особенно о меньшевиках. Однако, несмотря на недостаток опубликованных источников, о большевичках нужно писать, хотя бы для того, чтобы разрушить стереотип, будто различные социалистические организации приветствовали в своих рядах женщин только из среднего или высшего класса, особенно из интеллигенции. Даже те, кто принадлежал к интеллигенции — включая активисток и студенток, игравших важную организационную роль — часто игнорировались в рамках главенствующей трактовки истории.

Нина Агаджанова была одной из таких женщин. Она присоединилась к большевикам, будучи студенткой, в 1907 году, когда революция уже начала отступать, но радикальные стремления ещё были живы. В 1914 году она была членом Выборгского и Городского комитетов партии. После ареста и ссылки в Сибирь в 1916 году она сбежала обратно в Петроград, где работала под вымышленным именем. Вместе со своей подругой Марией Выдриной, она участвовала в организации забастовок и демонстраций металлургических и трамвайных рабочих. Выбранная Выборгским районом в Петроградский совет, Агаджанова продолжала организационную деятельность и политическую борьбу вплоть до Октябрьской революции.

Нина Агаджанова

Другой такой женщиной была Елена Гилярова, присоединившаяся к большевикам в 1915 году. Она отправилась медсестрой на русско-турецкий фронт, где также вела среди военных большевистскую пропаганду, хотя ещё не была членом партии. Официально она стала большевичкой в мае 1917 года.

Петронелия Зинченко происходила из совершенно другой социальной среды. Родившись в бедной крестьянской семье, она начала работать в возрасте восьми лет. Она получила большой трудовой опыт, и в 1917 году ее наняли в Кронштадтскую крепость, где она шила униформу для солдат. В том же году Зинченко присоединилась к большевикам и была избрана в Кронштадтский совет. Владеющая тремя языками, она была успешной пропагандисткой. Петронелия сыграла значительную роль во время Октябрьской революции, поддерживая контакты между Кронштадтом и столицей.

"Петронелия Зинченко сыграла значительную роль во время Октябрьской революции, поддерживая контакты между Кронштадтом и столицей."

Алексеева, работница текстильной промышленности, присоединилась к большевикам в 1909 году. Уволенная за свою политическую работу в 1912 году, она устроилась на металлургическую фабрику. Её политическая деятельность включала сбор средств, распространение литературы и участие в забастовках. Сексистские взгляды более поздних советских авторов становятся очевидны, когда они называют высшей точкой её карьеры работу наблюдательницей и разносчицей чая на собраниях, где обсуждалась Октябрьская революция. Они проигнорировали тот факт, что она участвовала в организации революционного движения в течение многих лет.

Анастасия Девяткина присоединилась к большевикам в 1904 году. Она была активна с самого начала Февральской революции, организовала и возглавила демонстрацию женщин-работниц и солдатских жён в Международный женский день. Затем она была избрана в местный районный совет, и также сыграла важную роль в создании союза солдатских жён «Солдатки». Во время Октябрьской революции она была в Смольном институте, обеспечивая регулярную связь штаб-квартиры со всей столицей.

Наконец, были женщины, присоединившиеся к большевикам в 1917 году. Одной из них была Лиза Пылаева, которая работала в Петрограде с начала войны и вышла на контакт с большевиками через своего брата. Присоединившись к партии в 1917 году, она участвовала в создании молодёжного движения.

Лиза Пылаева

Февральская революция, женщины и большевики

Хотя к 1917 году женщины составляли 43% рабочей силы, большинство мужчин, возглавлявших профсоюзы, не проявляли интереса к гендерным вопросам. Это приводило к тому, что в организованной борьбе редко учитывались особые условия жизни женщин.  Нищета, отсутствие образования и квалификации из-за двойного угнетения, приводили к тому, что женщины, действительно, были «отсталыми». Но это было не естественное состояние, скорее, оно возникло из-за социальных иерархий. Интересно обнаружить, что когда протесты были спонтанными, женщины достаточно регулярно поднимали вопросы сексуального насилия/домогательств, как в случае забастовок женщин в 1912 и 1913 годах в Москве. Но только в 1917 году и после большевики восприняли это всерьёз.

Наиболее общие рассказы о революции 1917 года упоминают женщин в двух контекстах: начало Февральской революции и женский батальон, пообещавший во время Октябрьского восстания защиту Временному правительству. Но женщины были куда более активны, чем подразумевает такая откровенно предвзятая (и часто повторяемая) трактовка событий. Феминистская историография сделала многое, чтобы повысить видимость женщин. Если мы отбросим многовековые нарративы, фокусирующиеся только на работниках-мужчинах, наши представления о революции очень изменятся. Если мы отойдём от понимания революции как переворота, совершаемого меньшинством, и взглянем на реакцию рабочих масс, станет одинаково важно учитывать женщин наравне с мужчинами. Именно из-за увеличения числа женщин в рядах трудящихся не только большевики, но и меньшевики в 1914 году обращались к ним с помощью газет (например, «Работница» или «Голос работницы»), рассчитанных специально на них.

"Работницы индустриальной промышленности были широко вовлечены в забастовки, протестуя не только против низкой оплаты и ухудшающихся условий труда, но и против неуважения со стороны мастеров и работодателей."

По мере того, как война продолжалась, беспокойство рабочего класса росло. Со второй половины 1915 года усиливались забастовки. Продовольственные кризисы, снижение зарплат и инфляция сильно ударили как по работницам, так и по солдатским жёнам, что привело к повышению политического сознания. Александр Шляпников, большевистский лидер и металлург, признал это, хотя и настаивал, что действия женщин аполитичны. Работницы индустриальной промышленности были широко вовлечены в забастовки, протестуя не только против низкой оплаты и ухудшающихся условий труда, но и против неуважения со стороны мастеров и работодателей, а также сексуальных домогательств производственных инспекторов, маскируемых под обыски. Но левые активисты, как и царистские власти, упорно разграничивали «хлебные бунты» — единственное, на что женщины, по их мнению, были способны — и революционную борьбу. В декабре 1916 года  и январе 1917 года стал очевиден рост воинственных настроений среди работниц разных сфер. В условиях военного времени наблюдался приток женщин на заводы по производству боеприпасов, хотя они всё ещё были в меньшинстве. В декабре 1916 многие из них бунтовали, потому что оплата их труда была значительно ниже, чем у мужчин. В январе 1917 года работницы текстильной промышленности провели пятидневную забастовку.

Забастовкам в Международный женский день 1917 года, в результате которых был свергнут царизм, предшествовала забастовка работников текстильной промышленности (в основном женщин), когда владелец петроградской фабрики попытался увеличить смену с 12 до 13 часов. Некоторые женщины реагировали с традиционной покорностью и готовы были подчиниться, но большинство отказались и вынудили руководство отозвать директиву. Бастовали и мужчины-металлурги, но они концентрировались в основном на экономических требованиях. Именно двойное угнетение, с которым сталкивались женщины — работая много часов на фабрике и пытаясь при этом кормить семью — привело к их политической мобилизации. Более того, до сих пор слишком часто игнорируется, что во время войны многие семьи возглавлялись женщинами. Это сделало зарплаты женщин — далеко не «дополнительный доход» — необходимыми для выживания семей и, следовательно, важным фактором их политизации.

Таким образом, 23 февраля 1917 года по старому стилю именно женщины-работницы были первыми, кто вышли на улицы и призвали других сделать то же самое. Лозунги, выдвинутые работницами, указывают на то, что они вели не только экономическую борьбу: «Долой войну!», «Долой высокие цены!» и «Хлеба для рабочих!». Важно отметить, что женщины не просто начали «бунт». Они стремились убедить других рабочих, как женщин, так и мужчин, выйти на забастовку. Для этого они применяли насилие, в том числе бросали куски льда и снега в окна. Если это кажется «нерациональным», то насильно не пускать штрейкбрехеров на фабрики тоже нерационально. Очевидно, что мужчины, присоединившиеся к протестам, сделали это потому, что тоже чувствовали — классовое угнетение перешло все границы. Если принять это во внимание, то нужно рассматривать женщин как часть авангарда, а не просто как «искру», воспламенившую страну.

Но, как показывают воспоминания большевистских лидеров-мужчин, женщинам позволялось проявлять агрессию лишь до определённой степени. Когда большевики стремились повысить мобилизацию, они планировали провести большую демонстрацию 1 мая. Несмотря на большой рост женской рабочей силы, женщин игнорировали. Фактически именно несколько женщин-членов партии убедили нерешительных мужчин-руководителей приложить усилия в рабочем районе Выборга, проведя совещание по связанным темам войны и инфляции. Эти женщины, сотрудничающие с женщинами из Межрайонки, были частью круга, созданного большевиками Петрограда в знак признания растущей роли женщин в рабочем движении военного времени.

Каюров, влиятельный металлург и выборгский лидер, 22 февраля призвал женщин не начинать забастовку на следующий день. Он расстроился, когда обнаружил, что они проигнорировали его призыв. Каюров старался  исключить женщин из борьбы, потому что они якобы эмоциональны, нерациональны и недисциплинированы. Однако мы видим, что женщины не только были рациональными в контексте времени, но и объединялись под предводительством левых женщин, таких как Нина Агаджанова и Мария Выдрина, которые организовывали массовые собрания рабочих и солдатских жён, забастовки и демонстрации, собирали оружие для толпы, а также занимались освобождением политзаключённых и созданием подразделений первой помощи. Другие также принимали активное участие, например Анастасия Девяткина и несколько участниц Межрайонки, в небольшой левой организации, возглавляемой Юренёвым, с которой был связан Троцкий и другие ссыльные. Но призывы к всеобщей забастовке также звучали со стороны большевиков Выборгского района и Межрайонки. Это говорит о том, что необходимо учитывать пересечения классового и гендерного вопроса. Работники текстильной промышленности составляли пропорционально наибольшую часть мобилизованных масс во время пяти дней Февральской революции. Женщины вели демонстрации и противостояли солдатам. Большевистская работница Круглова стояла во главе рабочих её фабрики. Они столкнулись с солдатами Новочеркасского полка и казаками. Когда офицер сказал демонстрантам: «Вами руководит баба», Круглова ответила: «Не баба, а сестра и жена солдатов, которые сражаются на фронте». После этого солдаты и казаки опустили оружие. Апелляция к гендерным стереотипам была отвергнута, а отсылка к родственным связям заставила солдатов отказаться от стрельбы.

Когда были выбраны депутаты советов, среди них оказалось мало женщин. Квалифицированные мужчины доминировали на выборах в Петроградский совет, а затем в заводские комитеты, появившиеся чуть позже. Это было закономерно даже для отраслей, где женщины составляли очевидное большинство рабочей силы. Основными причинами было то, что на женщин продолжали возлагать ответственность за ведение хозяйства, особенно в условиях дефицита, а также отсутствие уверенности в женщинах, в том числе их собственная неуверенность в себе относительно того, насколько хорошо они способны к последовательной «сознательной» политике.

Организация женщин после февраля 1917: гендер и классовое сознание

В русском радикализме с XIX века было феминистское течение. Революция 1905 года привела к появлению различных организаций по защите прав женщин. Одни, как Анна Кальманович, имели связи с социалистами. Другие, как Анна Милюкова, были либералками. На учредительном съезде Конституционно-демократической партии она обсуждала резолюцию о включении права голоса для женщин в платформу партии. Это была жаркая дискуссия, в которой с ней спорил её муж, историк и будущий лидер партии, Павел Милюков. Организаторками и участницами Первого Всероссийского съезда женщин, о роли Коллонтай в котором мы писали ранее, были в основном либералки. Некоторый спектр позиций был принят, но борьба за избирательное право была главным дискуссионным вопросом. Доминирующую позицию занимали кадетки, требовавшие частичного избирательного права, что привело к уходу социал-демократок из организации.

Либералы, отвергавшие любые идеи о революции, создали  временное правительство. Умеренные социалисты меньшевистской, социалистической революционной (эсеры) и народно-социалистической партий приняли это правительство, поскольку по их плану была необходима буржуазно-демократическая революция, которую возглавит буржуазия.

Временное правительство начало работу над проектом выборов в Учредительное собрание. Были сняты ограничения для евреев и предприняты некоторые другие действия. Тем не менее, когда 3 марта была объявлена программа, в ней не упоминалось право голоса для женщин. Александр Керенский, единственный социалист в первом Временном правительстве, 11 марта заявил, что вопрос о праве голоса для женщин нужно отложить до решения Учредительного собрания, поскольку это слишком значительный шаг, чтобы его можно было немедленно предпринять. В ответ на это Женская лига организовала масштабную демонстрацию в Петрограде. Несмотря на то, что было обещано «всеобщее избирательное право”, правительство отказывалось открыто признать, что «всеобщее» включает и женщин. Демонстрантки, почти 40 тысяч человек, прошли по Невскому проспекту до Таврического дворца, в котором располагались правительство и Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Сначала они встретились с Советом, чьи лидеры после некоторого давления пообещали поддержать права женщин. Князь Львов, глава Временного правительства, принял требование избирательного права для женщин после встречи со второй делегацией под предводительством Веры Фигнер, ветеранкой революции, недавно вышедшей из тюрьмы. Однако право голоса получило официальный статус только в июле.

Важно заметить, что во время демонстрации 19 марта феминистки не позволили выступить Александре Коллонтай. Когда она пыталась взять слово, некоторые женщины отталкивали её со ступеней Таврического дворца. Это важно помнить, учитывая, что обычно только социалистов осуждают за противостояние (либеральным или буржуазным) феминисткам. Как бы то ни было, успех этой демонстрации, в которой участвовало множество работниц, возможно, убедил социалистических лидеров признать важность того, о чём говорят их товарищки. В течение 1917 года, благодаря неустанной работе большевичек, десятки тысяч женщин вступили в партию и присоединились к профсоюзному движению, а борьба за социализм стала чувствительной к гендерной проблематике.

"Пока шла война, эти проблемы нельзя было решить, но буржуазное Временное правительство не прекратило бы войну, а меньшевики и эсеры не могли сделать больше, чем Временное правительство."
 

Как Временное правительство, так и руководство Петроградского совета признали, что инфляция и нехватка продовольствия катастрофичны, но ничего с этим не сделали. Пока шла война, эти проблемы нельзя было решить, но буржуазное Временное правительство не прекратило бы войну, а меньшевики и эсеры не могли сделать больше, чем Временное правительство. Но вскоре начали возмущаться женщины. Солдатские жёны протестовали из-за отсутствия каких-либо улучшений. 11 апреля они прошли огромной демонстрацией к Таврическому дворцу, где заседал Совет, показывая, что они доверяют Совету больше, чем Временному правительству. Но лидер меньшевиков Дан от имени Совета упрекнул их за то, что они требуют денег, когда казна пуста. Дан также не позволил Коллонтай, члену совета, поговорить с женщинами. Но она всё равно поговорила с ними, пусть и неофициально, и призвала избрать своих делегатов в Совет.

С этого момента большевички играли главную роль среди солдаток. Первой забастовкой, пробившей «гражданский мир» была забастовка почти 40 тысяч работниц прачечных, потребовавших введения минимальной оплаты труда и восьмичасового рабочего дня. Они объединились под предводительством большевичек, таких как Гончарова, Нови-Кондратьева и Сахарова. Через месяц забастовка привела к частичной победе. К тому времени первое Временное правительство распалось, в основном из-за военных целей (которые были экспансионистскими), и некоторые лидеры меньшевиков и эсеров вошли в коалиционное правительство с бывшими членами Думы, намеренными продолжать военные действия. Для этого правительства деятельность прачек была помехой, ставившей под угрозу их планы управления страной. У работниц прачечных наблюдался недостаток организованности, поскольку они были разбросаны по всему городу, а не работали на крупных или хотя бы средних фабриках. Большевистская пресса регулярно освещала забастовку и явно видела в ней образец решительности. Это указывало на очевидное изменение отношения большевиков к работницам. Женщины будут участвовать в их борьбе и в других отраслях. Особенно они настаивали на повышении заработной платы, улучшении условий труда (преимущественно санитарных), пособиях по беременности и родам и запрете детского труда. Они также были возмущены сексуальными домогательствами на рабочем месте и требовали прекратить личные обыски.

Портрет Инессы Арманд
Художник: А. Лурье

Когда Ленин вернулся из ссылки, одной из первых, кто поддержал его в большевистской партии, была Коллонтай. Следует отметить, что изначально Ленин не находил широкой поддержки на руководящих уровнях партии как относительно своих взглядов на стратегию революции, так и в вопросе объединения с меньшевиками. Когда он вернулся, большевики и меньшевики фактически были в разгаре дискуссии о перспективе объединения. Коллонтай, в свою очередь, была одной из первых, кто предложил создать женские бюро.

Сопротивление отдельной организационной структуре для женщин

Большевики согласились на некоторые формы отдельной работы с женщинами по практическим соображениям. Их соперники по социалистическому движению, меньшевики и эсеры, поначалу стремительно набирали численность, в то время как большевики двигались медленнее, настаивая на необходимости у рабочего минимальной политической образованности, чтобы он мог быть завербован в партию. Так что отдельная работа среди женщин считалась необходимой для развития большевистской партии. Но всё равно существовало сопротивление отдельной работе с женщинами, особенно по вопросу отдельной организационной структуры для них. Женщины — большевистские лидеры, такие как Крупская, Коллонтай, Самойлова, Сталь и Слуцкая, — настаивали, что подобная теоретическая избирательность тормозит классовую борьбу по двум причинам: во-первых, из-за этого женщины не признаются как политическая сила, с которой нужно считаться и на которую нужно опираться; во-вторых, несмотря на своё воодушевление, рабочие женщины отставали — в плане политического сознания и организационного опыта — от мужчин. Из этих лидерок больше всего выделялась, безусловно, Коллонтай. Но она не была настолько изолированной и уникальной, как склонны предполагать некоторые из её ранних биографов.

В более поздних работах, сконцентрированных на других женщинах, подчёркивалось, что большая группа женщин работала вместе. Вера Слуцкая выдвигала похожие предложения даже прежде, чем Коллонтай вернулась в Россию. Но нельзя отрицать, что в среде большевиков существовал страх перед феминизмом/сепаратизмом (эти два понятия рассматривались как идентичные). Поэтому вместо организации подобных бюро, партия согласилась на возрождение «Работницы» и агитацию женщин посредством журнала. Однако демонстрация 19 марта показала, что мир не остановится, если большевики останутся в стороне, и это, вероятно, послужило катализатором. Работница трамвая Родионова отдала свою зарплату за три дня, чтобы выпустить газету. Это произошло на собрании, где в общей сумме было собрано 800 рублей. С этого момента редакторы начали подталкивать её к работе над газетой, заставляли её выполнять поручения и иногда писать туда. Благодаря этому процессу она в конечном итоге стала членом партии.

Вера Слуцкая

Самойлова проводила занятия для женщин. Крупская, вскоре после её возвращения в Россию, начала работать в образовательном и молодёжном секторе рабочего района Петрограда. Её биограф Р. Х. Макнил предположил, что причиной этому было её сомнение в ленинской стратегии призыва к социалистической революции. Она была основана на концепции большевистской стратегии, которая превращала её в заговор с целью переворота. В действительности, политическое образование было жизненно важным, если революция подразумевала самоосвобождение рабочего класса.

"Большевики также признали, что патриархальные взгляды не только разделяют класс, но и используются рабочими-мужчинами для угнетения женщин во имя якобы нужд семьи, хотя в реальности многие семьи возглавляли женщины."

«Работница», независимо от личных мнений членов редакции, играла огромную роль во включении гендерной проблематики в классовое сознание. С одной стороны, она бросала вызов стереотипам о женщинах. С другой, опубликованные статьи и репортажи показали, что рабочие мужчины и женщины предъявляют разные требования и сталкиваются с разными формами эксплуатации. Большевики также признали, что патриархальные взгляды не только разделяют класс, но и используются рабочими-мужчинами для угнетения женщин во имя якобы нужд семьи, хотя в реальности многие семьи возглавляли женщины. Так, в течение года гендерные проблемы стали заботой всего класса, а не только женщин-работниц. Большевики боролись за обеспечение представительства женщин в фабричных комитетах, для чего, разумеется, нужно было убедить мужчин голосовать за женщин. Начиная с июня представители рабочих-мужчин призывали решить проблему сокращения рабочих мест и увольнений, защищая рабочие места для мужчин за счёт женщин, предположительно потому, что зарплата женщин считалась «дополнительной», в то время как мужчины были основными кормильцами.  Большевики и профсоюз металлургов совместно боролись с этим, но апеллируя к классовому единству, а не гендерному равенству.

Работницы знали, с какими проблемами сталкивались. Цветкова, работница кожевенного производства, писала в профсоюзном журнале, что если социализм не будет учитывать женский голос, это приведёт к созданию общества с негативным отношением к женщинам. Другая женщина, А. Ильина, писала в профсоюзном журнале работников текстильной промышленности «Ткач», что рабочие-мужчины могут после работы пойти на собрание или на прогулку, в то время как женщины занимаются домашней рутиной. Она называла последнее «барщиной», ассоциируя это с тяжёлым трудом крепостных.

После Июльского кризиса^[1] партия большевиков подверглась нападкам. Ленина клеветнически обвиняли в том, что он берёт золото у Германии. Он должен был скрыться. Троцкий и ряд других людей были арестованы. «Правду» пришлось закрыть. Какое-то время партия опиралась на «Работницу».

После Июльского кризиса последовал военный разгром, а генерал Корнилов попытался совершить переворот. Это привело к росту народного недовольства Временным правительством, в которое меньшевики и эсеры теперь были полностью интегрированы; вместо Львова его теперь возглавлял Керенский. В результате выросли симпатии к большевикам, в том числе и среди работниц. Женщины вместе с мужчинами боролись против сил генерала, строили баррикады и предоставляли медицинскую помощь, сформировав «Красных сестёр».

Позиция либеральных феминисток была прямо противоположной. Они поддерживали войну. Часть этих женщин рассматривала вступление в армию и участие в войне как ключевой вопрос равенства. Но это привело к увеличению пропасти, разделявшей этих буржуазных (или интеллигентных) женщин и массу рабочих, мелкобуржуазных и крестьянских женщин, хотевших завершения войны. Мария Бочкарёва, убеждённая патриотка, служившая солдаткой на войне, в мае 1917 года ходатайствовала во Временном правительстве о создании женских воинских частей. Это немедленно получило поддержку, главным образом, от женщин высшего сословия. Мария Бочкарёва не воспринимала это как ещё один способ борьбы за права женщин, но многие феминистки воспринимали. Был сформирован женский батальон. Феминистки, такие как Ольга Нечаева и Ариадна Тыркова, пытались развить майскую инициативу Бочкарёвой, предложив премьер-министру призвать женщин в возрасте от 18 до 45 в государственную службу на замену мужчинам, которые благодаря этому смогут быть призваны на войну. Из 3 тысяч военнослужащих, защищавших министров Временного правительства в Зимнем дворце, примерно 200 были из женских батальонов. К тому времени правительство стало настолько изолированным, что не было никакой уверенности в его будущем. В утомлённой войной России женщины испытывали к этому батальону чувство презрения, а не сестринства. Тем не менее массовое изнасилование членов батальона смерти оспаривается историками, например Стайксом, хотя, как утверждается, три женщины подверглись сексуальному насилию.

Женский батальон
Петроград, 1917 год

Вызов стереотипам

В ноябре 1917 Коллонтай, Самойлова и другие организовали встречу рабочих женщин, чтобы обсудить предстоящие выборы в Учредительное собрание, в которых участвовали 500 делегатов, выбранных 80 тысячами женщин на 70 подготовительных встречах. Теперь, когда Октябрьское восстание установило новый порядок, было также признано, что отдельная организация для женщин является не сепаратизмом, а острой необходимостью. В то же время большевики не придерживались мнения, будто женщины не способны участвовать в борьбе. Скорее, они ставили вопрос о том, за какой класс и за какую цель женщины должны бороться. Женщины составляли численное меньшинство в Красной гвардии, но там их было больше, чем в рядах контрреволюционеров. Слуцкая сыграла ключевую роль в организации восстания в Московском районе Петрограда, Л. Р. Межинская и Д. А. Лазуркина в Первом городском округе, А. И. Круглова — в Охтинском районе. Работницы партийного союза молодёжи Лиза Пылаева и Евгения Герр состояли в Красной гвардии. Трамвайная кондукторка Родионова, после Июльского кризиса спрятавшая 42 винтовки и другое оружие в своём депо, в Октябре была ответственна за доставку двух трамваев с пулемётами на штурм Зимнего дворца. Это подготовило почву для значительного числа женщин, вступивших в Красную Армию в 1918—1920 годах. Таким образом, в течение 1917—1920 годов стереотипы опровергались, и даже будучи меньшинством женщины играли заметную роль в революции.

Хотя изучение событий после 1917 года не входит в задачи этого эссе, необходимо подчеркнуть, что в первые годы революция достигла значительного прогресса. Это выражалось не только в законотворчестве, но и на практике, когда совершались попытки обратиться к вопросу женских прав, материального равенства, маргинальной сексуальности и так далее  — несмотря на гражданскую войну и перед лицом огромных трудностей. Тем не менее ни на одном этапе процесс не проходил беспрепятственно. Гольдман и Вуд по-разному оценивают ранние годы революции, но обе согласны, что к концу 1920-х годов положение женщин явно ухудшилось. И всё же будет ошибочным обвинить большевиков в гендерной слепоте или в том, что их поддержка женского вопроса была чисто инструменталистской. В острых конфликтах 1920-х годов также фигурировали права женщин. Это становится очевидным, если взглянуть на попытку преобразования общества в странах Средней Азии, где было многочисленное мусульманское население, новый семейный кодекс и споры вокруг него, вопросы, касающиеся крестьянства и земли в дискуссиях вокруг НЭПа, или вопрос гендерного равенства в партии. Скорее, следует акцентировать внимание на росте новой советской бюрократии, и рассматривать гендер как одну из сфер, где регресс произошёл на ранних стадиях.

Перевела Анастасия Инопина по публикации: Marik, S., 2017. "Bolsheviks and feminists: in cooperation and conflict". In: Historical materialism. Available 22.05.2019 at: [link].

Главная иллюстрация: Александр Дейнека «Без бога»

Читайте также:

Фінляндія—1906: революційні корені жіночого виборчого права (Ерік Бланк)

Енгельс і походження пригноблення жінок (Шерон Сміт)

Статья подготовлена при поддержке Quebec Institute for International Research and Education

Посилання

Ascher, Abraham (2004): The Revolution of 1905: A Short History, Stanford: Stanford University Press.

Blackledge, Paul (2010): “Symposium on Lars Lih’s Lenin Rediscovered,” Historical Materialism, Vol 18, No 3, pp 25–174.

Bobroff, Anne (1974): “The Bolsheviks and Working Women 1905–1920,” Soviet Studies, Vol 26, No 4, October, pp 540–67.

Clements, B Evans (1979): Bolshevik Feminist: The Life of Aleksandra Kollontai, Bloomington and London: Indiana University Press.

— (1997): Bolshevik Women, Cambridge: Cambridge University Press.

Cliff, Tony (1987): Class Struggle and Women’s Liberation, London: Bookmarks.

Donald, M (1982): “Bolshevik Activity amongst the Working Women of Petrograd in 1917,” International Review of Social History, Vol 27, No 2, pp 129–60.

Draper, H (1971): “The Principle of Self-Emancipation in Marx and Engels,” Socialist Register, R Miliband and J Saville (eds), London: Merlin, pp 81–109.

Elizarova, A (1923): “Zhurnal ‘Rabotnitsa’ 1914 g,” Iz epokhi ‘Zvezdy’ i ‘Pravdy’, 1911–1914, M S Olminskii (ed), Vol 3, Moscow: Gosudarstvennoe izdatel’stvo, p 63.

Elwood, R C (1992): Inessa Armand: Revolutionary and Feminist, Cambridge: Cambridge University Press.

Farnsworth, B (1980): Aleksandra Kollontai: Socialism, Feminism and the Bolshevik Revolution, Stanford, California: Stanford University Press.

Figes, O (1996): A People’s Tragedy: The Russian Revolution, 1890–1924, London: Jonathan Cape.

Forder, H et al (eds) (1970): Der Bunde der Kommunisten: Dokumente und Materialen, 1836–49, Berlin: Dietz Verlag.

Goldman, W Z (1993). Women, the State, and Revolution, Cambridge: Cambridge University Press.

Harcave, Sidney (1964): First Blood: The Russian Revolution of 1905, New York: The Macmillan Company.

Hasegawa, Tsuyoshi (1981): The February Revolution: Petrograd, 1917, Seattle: University of Washington Press.

Lenin, V I (1964): Polnoe Sobranie Sochinenii, Vol 48, Moscow: Institut Marksizma-Leninizma pri T︠S︡K KPSS.

Lih, L T (2008): Lenin Rediscovered: What Is to Be Done? In Context, Chicago: Haymarket.

Lilina, L I et al (1967): Geroi Oktiabria: biografii aktivnykh uchastnikov podgotovki i provedeniia Oktiabrskogo vooruzhennogo vosstaniia v Petrograde, Vol 1, Lenizdat: Leningrad.

Marik, Soma (1999): “Bolshevikbad O Narimukti, 1903–1917: Proyoger Aloke Tattver Punarvichar” [Bolshevism and women’s emancipation, 1903–1917: Re-evaluation of theory in the light of practice], G Chattopadhyay (ed), Itihas Anusandhan-13, G Chattopadhyay (ed), Kolkata: Firma KLM Pvt Ltd, pp 761–77.

— (2003): “German Socialism and Women’s Liberation,” Women in History, A Chanda, M Sarkar and K Chattopadhyay (eds), Kolkata: Progressive Publishers, pp 169–223.

— (2004): “Gendering the Revolutionary Party: The Bolshevik Practice and Challenges before the Marxists in the 21st Century,” Perspectives on Socialism, B Chatterjee and K Chattopadhyay (eds), Kolkata: Progressive Publishers.

— (2008): Reinterrogating the Classical Marxist Discourses of Revolutionary Democracy, Delhi: Aakar.

— (2009): “Women in the Russian Revolution,” International Encyclopedia of Revolution and Protest, Immanuel Ness (ed), Vol VII, MA: Wiley-Blackwell, pp 3550­–55.

— (2017): “Lenin O Ki Korite Hoibe? Biplabi Dol Gothoner Itihas Ki ebong Ki Noy,” Radical, forthcoming.

1903: Second Ordinary Congress of the Russian Social-Democratic Labour Party (1978): Trans B Pearce, London: New Park Publication.

McDermid, J and A Hillyar (1999): Midwives of the Revolution: Female Bolsheviks and Women Workers in 1917, London: UCL Press.

McNeal, R H (1973): Bride of the Revolution: Krupskaia and Lenin, London: Victor Gollancz.

Porter, Cathy (1980): Alexandra Kollontai: A Bio­graphy, London: Virago.

Ruthchild, Rochelle Goldberg (2010): Equality & Revolution: Women’s Rights in the Russian Empire, 1905–1917, Pittsburgh: University of Pittsburgh Press.

Sablinksy, Walter (1976): The Road to Bloody Sunday: Father Gapon and the St Petersburg Massacre of 1905, Princeton: Princeton University Press.

Shlyapnikov, A G (1982): On the Eve of 1917, New York: Allison and Busby.

Shukman, H (ed) (1988): The Blackwell Encyclopaedia of the Russian Revolution, Oxford: Blackwell.

Smith, S A (1986): Red Petrograd, Cambridge: Cambridge University Press.

— (1994): “Class and Gender: Women’s Strikes in St Petersburg, 1895–1917, and in Shanghai, 1895–1927,” Social History, Vol 19, No 2, May, pp 141–68.

Stites, R (1978): The Women’s Liberation Movement in Russia: Feminism, Nihilism and Bolshevism 1860–1930, Princeton, NJ: Princeton University Press.

Turton, Katy (2007): Forgotten Lives: The Role of Lenin’s Sisters in the Russian Revolution, 1864–1937, Basingstoke: Palgrave McMillan.

Trotsky, Leon (1971): 1905, Harmondsworth: Penguin.

Wood, Elizabeth A (1997): The Baba and the Comrade: Gender and Politics in Revolutionary Russia, Bloomington and Indianapolis: Indiana University Press.