От редакции
150 лет назад, 19 февраля 1861, в Российской империи было отменено крепостное право. Это, несмотря на частичное сохранение старых феодальных структур, стало началом формирования капиталистических отношений в украинском селе. В год, когда в Украине может появиться легальный рынок земли, мы начинаем цикл публикаций, посвященных аграрному производству и положению сельскохозяйственных рабочих тогда и сейчас, с детального анализа правовой базы отмены крепостного права. В фрагменте книги «Крестьянское движение в Украине в связи с проведением реформы 1861 года (шестидесятые годы)» Николай Лещенко анализирует манифест и положение 19 февраля 1861, показывая, как крепостнический строй влиял и на дальнейшие отношения на селе и как правительственные нормативные акты были призваны перевести в класс буржуазии именно помещиков, а не освобожденных крестьян.
Законодательство о реформе 1861 г., определившее пути и способы отмены крепостного права в России, состояло из ряда «Положений», «Дополнительных правил» и других законодательных актов, трактовавших те или иные стороны преобразования «крестьянского быта». Среди них наиболее важным документом являлось «Общее положение о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости», излагавшее основные условия отмены крепостного права и определившее дальнейшие отношения крестьян с помещиками.
Выражая «уступки» царского правительства духу времени, законодательство о реформе провозглашало отмену крепостного права, предоставляя крестьянам и дворовым людям права «состояния свободных сельских обывателей, как личные, так и по имуществу» [1]. Крестьянам разрешалось приобретать в собственность недвижимое имущество, вести торговлю, открывать и содержать фабрики и различные промышленные, торговые и ремесленные заведения, записываться в цехи, продавать свои изделия как в селах, так и в городах, вступать в гильдии и другие объединения, заключать договоры, брать подряды на выполнение различных работ, а также вступать в брак без разрешения помещика и самостоятельно решать свои семейные дела. Законодательством о реформе несколько ограничивался господствовавший произвол в наказаниях крестьян [2].
Естественно, что эти, как и ряд других преобразований в отношениях крестьян с помещиками, имели положительное значение, так как создавали известные условия для развития капитализма во всех сферах общественного производства. Однако, провозглашая отмену крепостного права, законодательство о реформе определяло такие пути и способы ее осуществления, которые, во-первых, в значительной степени ограничивали возможности использования крестьянами предоставленных им прав личной свободы и, во-вторых, обрекали многомиллионные массы трудящегося крестьянства «на тысячи худших и горших мучений» [3], на нищету и разорение.
Наиболее реакционной стороной реформы 1861 г., ярко характеризовавшей ее крепостнический характер и составлявшей экономическую основу закабаления крестьян помещиками, было сохранение помещичьего землевладения — оплота крепостнических учреждений и традиций. За помещиками закреплялось право собственности на все принадлежавшие им земли, крестьянам же предоставлялось право на получение усадьбы и надела полевой земли, но нормы их были так малы, а условия выкупа настолько тяжелы, что приобретая их, крестьянин неминуемо попадал в кабальную зависимость от помещика.
Нормы надела устанавливались в зависимости от местности и качества земли. Там, где земля приносила мало дохода, размеры крестьянского надела были несколько большие, так как помещику было выгоднее получить с крестьян выкуп, чем вести свое личное хозяйство. И, наоборот, в губерниях, где земля по своим плодородным качествам обеспечивала помещикам получение высоких доходов, большинство ее оставлялось в их личном пользовании, а крестьянам выделялись незначительные наделы земли, далеко не обеспечивавшие их прожиточного минимума и в силу этого гарантировавшие помещичьи экономии дешевой рабочей силой.
В подавляющем большинстве уездов Украины, где, как уже отмечалось, земля обладала хорошими плодородными качествами, размеры крестьянских наделов устанавливались очень малые. Они определялись тремя местными положениями, отражавшими специфику поземельных отношений между помещиками и крестьянами, сложившихся в отдельных районах Украины в дореформенный период.
«Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях: великороссий¬ских, новороссийских и белорусских», распространялось на 36 губерний, в том числе на три губернии Южной Украины – Екатеринославскую. Херсонскую и Таврическую [4], а также на те уезды Харьковской и Черниговской губерний, где преобладало общинное землепользование [5]. Все перечисленные губернии делились на местности, для каждой из которых устанавливался размер надела на ревизскую душу, включавший как усадебную оседлость, так и пахотные, пастбищные и сенокосные земли. В частности, Екатеринославская, Херсонская и Таврическая губернии делились на семь местностей. Как и во всей степной полосе, в этих губерниях устанавливался единый, так называемый указный надел, размер которого колебался от 3 до 6,5 дес. на ревизскую душу [6]. Уезды Харьковской и Черниговской губерний, на которые распространялось «Великороссийское положение», делились на четыре местности. Для них устанавливался высший душевой надел в размере от 3 до 4,5 дес. и низший (составлявший одну треть высшего) – от 1 до 1,5 дес. на ревизскую душу.
В силу того, что установленные «Великороссийским положением» нормы надела в подавляющем большинстве имений были ниже размера участков усадебной и полевой земли, находившейся в пользовании крестьян до реформы, помещикам предоставлялось право отрезать весь излишек земли в свою пользу, не спрашивая на то согласия крестьян. Они могли это сделать и в том случае, если у них, после выделения крестьянских наделов, оставалось на Левобережье менее одной трети и на Юге Украины – менее половины земельной площади, принадлежавшей им до 19 февраля 1861 г. [7]
Если крестьяне, желая избавиться от тягостных повинностей, изъявляли согласие выкупить землю в свою собственность, то в этом случае помещик имел право отрезать в свою пользу две трети нормы. Кроме того, помещик мог по соглашению с крестьянами выделить им бесплатно только четверть высшего или указного надела, а остальную землю оставить за собой. Эта статья положения была весьма выгодна помещикам, ибо давала им возможность удержать в своем личном пользовании большую часть земли и таким образом обеспечить свои имения кабальными арендаторами, вынужденными, как отмечал В. И. Ленин, «отбывать ту же барщину в форме обработки своим инвентарем помещичьей земли за выпас, за выгон, за луга, за необходимую пахотную землю и т. п.» [8].
Законодательство о реформе предоставляло помещикам широкие права в переселении крестьян, без их согласия, на другие участки, в замене их усадебных и полевых наделов. Обмен мирских угодий мог производиться помещиком в случае обнаружения «в землях крестьянского надела источников минеральных вод и ценных ископаемых», а также при намерении помещика устроить водяную мельницу, фабрику или другое промы¬шленное заведение, при возникновении необходимости «провести «во крестьянским угодьям дорогу или прогон» [9]. Таким образом, помещик мог произвести замену крестьянских наделов по любому поводу и во всякое время, когда это представлялось ему – выгодным.
«Великороссийское, положение», как и другие законодательные акты 19 февраля 1861 г., предусматривало и ряд других ограничений для крестьян в пользовании отведенными им наделами. Сельскому обществу, являвшемуся юридическим лицом, которому отводилась в пользование «мирская земля», воспрещалось «отступать от принятого севооборота», «увеличивать ежегодно свою запашку», а также производить какие-либо другие изменения в существующем порядке пользования землей без согласия на то помещика. Крестьянам также воспрещалось воз¬водить на своих землях новые хозяйственные, промышленные и жилые строения вблизи помещичьих усадьб и лесов [10]. Таким образом, отводившаяся под крестьянские наделы земля юридически продолжала оставаться в собственности помещиков.
Рассмотренные нами статьи «Великороссийского положения» ярко свидетельствуют о его крепостническом характере. Помещикам предоставлялись большие возможности для грабежа крестьянских наделов, для превращения обезземеленных крестьян в кабальных арендаторов, вынужденных втридешева продавать свой труд вчерашним крепостникам. Эти же крепостнические цели составляли главный смысл и так называемого «Малорос¬сийского положения» [11], определявшего поземельное устройство крестьян тех уездов Левобережной Украины, на которые не распространялось «Великороссийское положение». Его отличительной чертой являлось лишь то, что здесь в основу наделения крестьян землей был положен принцип наследственно-семейного землепользования, то есть распределение земли внутри сельского общества не уравнительным способом с периодическими переделами, как это имело место при общинной форме землепользования, а путем выделения наследственных семейных пеших участков, состоявших либо из усадьбы и полевого надела, либо из одной усадьбы.
В зависимости от местности высший размер душевого надела для Черниговской губернии устанавливался от 2,75 до 4,5 дес., для Полтавской – от 2,75 до 3,5 дес. и, наконец, для Харьковской губернии – от 3 до 4,5 дес. Низший душевой надел определялся в размере половины высшего [12].
«Малороссийское положение», также как и «Великороссийское положение», предоставляло помещикам право уменьшать крестьянские наделы, производить обмен их угодий, перекосить крестьянские усадьбы и осуществлять ряд других ограничений крестьянского землевладения. Помещик мог произвести отрезки как в том случае, когда крестьянский надел превышал «высший размер надела, рассчитанный на целое сельское общество», так и тогда, когда после наделения крестьян землей у него оставалось менее одной трети всех удобных земель [13].
Если надел, находившийся в пользовании крестьян до 19 февраля 1861 г., был меньше установленного для данной местности низшего душевого надела, то помещик должен был прирезать «обществу недостающее количество к крестьянскому наделу». Но он обязан был это сделать лишь в том случае, если в его непосредственном распоряжении оставалось не менее одной трети общего количества удобной земельной площади [14]. При иных обстоятельствах крестьяне оставались на своих прежних наделах. Дворовые и другие категории безземельных крестьян могли претендовать на получение надела лишь в том случае, когда в том или ином сельском обществе производилась прирезка земли.
Поземельное устройство помещичьих крестьян Правобережной Украины определялось специальным «Местным положением» [15] и отличалось от поземельного устройства крестьян других районов России и Украины тем, что здесь устанавливалась непосредственная связь реформы с инвентарными правилами 1847-1848 гг. В статье 3 «Местного положения» указывалось, что «мирская земля, высочайше утвержденными правилами 26 мая 1847 и 29 декабря 1848 годов признанная неизменною» и неприкосновенною, остается в прежнем ее размере в посто¬янном пользовании временнообязанных крестьян каждого сельского общества за определяемые в сем Положении повинности» [16].
Если помещики за период с введения инвентарных правил до 1861 г. уменьшили размер крестьянского надела, то крестьянам предоставлялось право «ходатайствовать у мирового посредника о возвращении в их пользование отошедшей от них мирской земли». Ходатайство принималось только от имени всего сельского общества. В случае подтверждения правдивости жалобы крестьян мировым посредником, дело о прирезке земли крестьянам поступало «на окончательное разрешение губернского по крестьянским делам присутствия» [17]. Последнее обязано было при рассмотрении жалобы крестьян руководствоваться «правилом, что одно различие между количеством мирского надела, показанным в инвентарной выписке, и количеством надела, состоящего в действительном пользовании крестьян, само по себе не составляет полного доказательства в пользу предъявленного крестьянами ходатайства и что последнее подлежит удовлетворению только в том случае, когда оно подкрепляется другими доказательствами действительного уменьшения того надела, которым крестьяне пользовались при введении в действие высочайше утвержденных правил 1847 года» [18].
Естественно, что в большинстве случаев крестьяне не могли представить требуемых дополнительных доказательств, в силу чего их ходатайства оставались неудовлетворенными. Предоставление же им права ходатайствовать о возвращении отрезков, как и ряд других мероприятий, предусмотренных актами о реформе для губерний Правобережной Украины, были рассчитаны не столько на облегчение условий поземельного устройства крестьян, сколько на создание видимости о добром царе-батюшке, якобы заботящемся о благополучии крестьянства. Все это делалось для того, чтобы привлечь крестьян на сторону правительства в борьбе против польских помещиков – участников польского национально-освободительного движения.
Таковы основные условия поземельного устройства крестьян Украины, определенные общим и местными положениями. Они со всей очевидностью раскрывают крепостнический характер законодательства 19 февраля 1861 г., предоставившего помещикам широкие права и возможности для ограбления крестьян как путем уменьшения их наделов, так и путем замены плодородных участков непригодными землями.
Наряду с предоставлением помещикам прав на ограбление крестьянских наделов законодательство о реформе сохраняло на неопределенное время систему феодальной эксплуатации. Отменив все дополнительные повинности в виде сгонных дней, ночного караула, ухода за помещичьим скотом, а также уплату вещественной дани «баранами, птицей, яйцами, маслом, ягодами, пряжею, холстом, сукном» [19] и другими продуктами, положения сохраняли на весь период временнообязанного состояния, длившийся от 2 до 9, а в ряде имений и более 20 лет [20], вы¬полнение крестьянами наиболее обременительных для них повинностей – денежной (оброк) и издольной (барщины) [21].
В целях создания благоприятных условий помещикам для ограбления крестьян начисление повинностей за усадьбу и за полевой надел производилось отдельно, причем за усадебный участок крестьянин, как правило, должен был выполнять денежную повинность, а за пользование полевым наделом – либо платить деньгами, либо отрабатывать барщину.
Для исчисления размера оброка крестьянские усадьбы разделялись на несколько разрядов. В частности, в губерниях великороссийских, новороссийских и белорусских таких разрядов устанавливалось четыре. К первому из них относились усадьбы, расположенные в земледельческих районах и не приносившие их владельцам каких-либо существенных доходов. Второй разряд составляли усадебные участки, находившиеся в тех населенных пунктах, где хозяйство крестьян не ограничивалось одним земледелием, а поддерживалось «преимущественно торговлею и заработками от отходных или местных промыслов». К этому же разряду причислялись крестьянские усадьбы, включавшие в себя «обширные и ценные конопляники, свекольники и огороды, на которых разводились овощи и всякого рода растения, преи¬мущественно для продажи». К третьему разряду относились усадьбы, представлявшие какие-либо особенно важные местные выгоды», а также расположенные вблизи Петербурга или Москвы. И, наконец, к четвертому разряду относились усадьбы, которые, по мнению губернского по крестьянским делам присутствия, приносили особые доходы. В соответствии с этим принципом, крестьяне южных украинских и некоторых уездов Харьковской и Черниговской губерний, на которые распространялось «Великороссийское положение», должны были выплачивать помещикам оброк с ревизской души в следующем размере, за усадьбы, отнесенные к первому разряду, – до 1 р. 50 к., ко второму – не более 2 р. 50 к., к третьему – до 3 р. 50 к. и к четвертому – свыше 3 р. 50 к. [22]
В населенных пунктах Левобережной Украины, где существовало подворное землепользование, плата за усадьбы начислялась в соответствии с их размером по 5 р. 10 к. с десятины в год, то есть 5% ее выкупной цены (102 руб.). В том случае, если выкупная цена десятины усадебной земли устанавливалась выше 102 руб., повышался и годовой оброк, однако во всех случаях он не должен был превышать 5% общей суммы выкупа [23]. В губерниях Правобережной Украины годовой оброк за усадьбы устанавливался в размере 5 р. 10 к. с десятины, за исключением тех городов и местечек, где крестьяне наделялись лишь одной усадьбой. Там размер оброка за пользование усадебной землей устанавливался от 5 р. 10 к. до 12 и более рублей за десятину [24].
Исчисление повинностей за пользование полевым наделом производилось в соответствии с установленной в той или иной местности формой землепользования. Так, в местностях, на которые распространялось «Великороссийское положение», был установлен принцип наделения крестьян определенными душевыми наделами, а повинности за высший или указный размер надела начислялись погодно; в губерниях Левобережной и Правобережной Украины начисление повинностей производилось подесятинно.
Неуклонно заботясь о создании помещикам благоприятных условий для перестройки своих хозяйств на новых, капиталистических началах, законодательство о реформе предоставляло им широкие возможности в выборе наиболее выгодной для них формы эксплуатации крестьян. С этой целью положения предусматривали, наряду с сохранением издольной повинности, являвшейся в дореформенной Украине господствовавшей, предоставление помещикам права переводить крестьян на денежную повинность, размер которой в основном соответствовал норме дореформенного оброка.
Денежная повинность в населенных пунктах Южной Украины и части Харьковской и Черниговской губерний устанавливалась в размере 9 руб. за высший или указный надел [25]. В случае наделения крестьян неполным наделом размер оброка несколько понижался, но не соответственно количеству недополученной земли, а по системе градации, при которой первая десятина надела оценивалась в несколько раз выше последующих. Так, например, в Бердянском уезде, Таврической губернии, где указный надел составлял 5 дес. на ревизскую душу, первая десятина оценивалась в 4 руб., а остальные 5 руб. оброка приходились на 4 дес. надела, что в среднем составляло по 1 руб. 25 коп. на десятину [26]. Этот же принцип так называемой градации повинностей был положен в основу исчисления и размера барщины, являвшейся другим видом феодальной ренты, которая выполнялась крестьянами за пользование полевым наделом.
Не трудно понять, что применение градаций при исчислении денежной или издольной повинностей было весьма выгодно помещикам, ибо, с одной стороны, оно давало им возможность при урезывании крестьянских наделов сохранить большую часть своих прежних доходов и, с другой стороны, облегчало передачу крестьянам полного надела в тех имениях, где земля не представляла особенной ценности. Крестьяне приобретали полный душевой надел, так как последние десятины его обходились значительно дешевле первых.
В губерниях Левобережной и Правобережной Украины, где преобладала подворная форма землепользования, никаких градаций как при начислении оброка, так и при установлении размера барщины не существовало. Здесь размер повинностей исчислялся подесятинно. Размер оброка за каждую десятину полевого надела устанавливался: в Черниговской губернии – от 1 р. 40 к. до 2 р. 50 к., в Полтавской – от 2 р. до 2 р. 50 к. и в Харьковской – от 1 р. 80 к. до 2 р. 80 к. Единицей исчисления издольной повинности был избран мужской пеший день. За каждую десятину полевого надела крестьянин должен был отработать в Черниговской губернии от 12 до 21 дня, в Полтавской – от 16 до 21 и, наконец, в Харьковской губернии – от 12 до 19 дней [27].
Исчисление повинностей в Киевской, Подольской и Волынской губерниях в основном производилось таким же способом, с той лишь разницей, что здесь для определения их размера вся территория края была разделена на девять местностей, по каждой из которых устанавливался определенный размер оброка и барщины. Так, например, за десятину как коренного, так и дополнительного полевого надела, находившегося в населенных пунктах, отнесенных к первой местности, крестьяне обязаны были либо отрабатывать 20 дней барщины, либо выплачивать оброк в сумме 3 р. 30 к. В селах, причисленных к девятой местности, размер повинностей за пользование одной десятиной полевой земли составлял 8,5 дней барщины или 1 р. 35 к. оброка [28].
Размер оброка, установленный для той или иной местности, должен был оставаться неизменным в продолжении двадцати лет со дня утверждения положений. По истечении этого срока предполагалось произвести переоброчку, предусматривавшую дальнейшее повышение норм оброка соответственно возросшим ценам на землю. Помещику предоставлялось право требовать от крестьян уплаты денежной повинности за полгода вперед и увеличивать ее размер в великороссийских, новороссийских и белорусских губерниях в пределах одного рубля с души [29], в Черниговской, Полтавской и Харьковской губерниях – до 10% [30] и в Киевской,. Подольской и Волынской губерниях – не более 15% общей ее суммы [31].
Наряду с повышением размера денежной повинности положения разрешали крестьянам ходатайствовать о понижении норм оброка в губерниях Левобережной Украины не более чем на 10% [32] и Правобережной Украины – в пределах 15% [33] установленной суммы. Для украинских губерний, на которые распространялось «Великороссийское положение», размер снижения оброка не был установлен [34].
Решение вопроса о повышении или понижении установленных норм оброка возлагалось на губернские по крестьянским делам присутствия, которые обязаны были тщательно исследовать обстоятельства дела и затребовать соответствующее заключение мирового посредника. Нет нужды доказывать, что как мировые посредники, так и губернские по крестьянским делам присутствия, состоявшие из дворян-крепостников, приложили все усилия к тому, чтобы удовлетворить требования по¬мещиков за счет крестьян. При их непосредственной поддержке дворяне-крепостники заставили крестьян за ничтожные клочки малоудобных земель, отведенных в их пользование, отрабатывать барщину или платить оброк в размере, равном дореформенному, а в ряде мест и превышавшем его. Это обстоятельство со всей очевидностью раскрывает феодальный характер повинностей, возложенных на крестьян при проведении реформы.
Крепостнический характер законодательных актов 19 февраля 1861 г. нашел свое отражение и в ряде других статей местных ‘положений, определявших порядок отбывания крестьянами издольной повинности, условия их перехода с барщины на оброк и другие вопросы «устройства крестьянского быта». Так, например, в целях обеспечения помещиков достаточным коли¬чеством рабочих рук в наиболее напряженные периоды сельско¬хозяйственных работ, положения обязывали крестьян большую часть барщинных дней (3/5 общего их числа) отрабатывать в летние месяцы, которые крестьянину были особенно дороги для работы в своем хозяйстве [35].
Барщинной повинности подлежали мужчины в возрасте от 18 до 55 лет и женщины – от 17 до 50 лет [36]. Барщинные дни делились на конные и пешие. Первые из них отбывались крестьянином с одной лошадью, а также с сохой, бороной, телегой или другими земледельческими орудиями, вторые – без рабочего скота, но обязательно с косой, вилами, граблями и другим сельскохозяйственным инвентарем.
Соотношение конных и пеших дней по тому или иному имению устанавливалось самим помещиком. Ему же предоставлялось право применять урочное положение, то есть переводить крестьян на отработку барщины по заранее заданным урокам на каждый день.
Применение урочной системы, получившей особенно широкое распространение в губерниях Правобережной Украины, было весьма выгодным для помещиков, поскольку давало им возможность путем установления высоких урочных норм, принуждать крестьян отрабатывать значительно большее количество барщинных дней, чем предусматривалось положениями.
Крестьянин не был свободен в выборе той или иной формы повинности. Правда, ему предоставлялось право переходить с барщины на оброк даже без согласия помещика, но он мог это осуществить, во-первых, не ранее чем через два года после опубликования положений и, во-вторых, лишь при условии, что на его хозяйстве не числилось задолженности по помещичьим и казенным платежам. Кроме того, о своем желании перейти на оброк крестьянин обязан был сообщить помещику за год вперед, а при наступлении этого срока «внести причитающуюся… оброчную сумму за полгода вперед» [37]. Естественно, что все это было под силу лишь немногим крестьянам, основная же их масса, не имея средств для уплаты оброка, вынуждена была в течение ряда лет выполнять наиболее тягостную барщинную повинность. Наличие перечисленных ограничений в переходе крестьян с издольной повинности на оброк предоставляли дворянам-крепостникам широкие возможности вынуждать крестьян в течение продолжительного периода выполнять тот вид повинностей, который был наиболее выгоден помещику.
Охраняя интересы дворянства, законодательство о реформе устанавливало строгую ответственность крестьян за исправное и качественное выполнение барщины и своевременную уплату оброка. В селах с общинной формой землепользования ответственность за исправное выполнение повинностей возлагалась на все сельское общество. Там же, где имело место подворное землепользование, за исправное отбывание повинностей отвечал каждый крестьянин в отдельности [38].
«Если работник или работница, – указывалось в статье 252 «Великороссийского положения», – не кончит установленного урока или худо выполнит работу, то сельский староста обязан, по требованию помещика или поверенного, заставить неисправного крестьянина или крестьянку в свои дни и не в счет следующих с общества в пользу помещика дней окончить установленный урок или переделать негодную работу. Если же дурно исполненная… работа не может быть переделана, то виновные работник или работница обязываются отработать на помещика лишний день, не в счет следующих с общества рабочих дней» [39]. Требуя своевременного и качественного выполнения барщинной повинности, законодательство о реформе вместе с тем устанавливало строгую ответственность крестьян за сохранность помещичьего имущества. В статьях 256 «Великороссийского положения», 248 «Малороссийского положения» и 223 «Местного положения для губерний Юго-Западного края» подчеркивалось, что «если б от небрежности крестьян, наряжаемых на караул или отправляющих какие-либо должности при помещичьем хозяйстве, помещик понес убытки, то ему предоставляется искать вознаграждения с виновных, обращаясь для сего к мировому посреднику; если же окажется, что убыток нанесен умышленно, то помещик может искать с виновного судебным порядком» [40].
Еще более строгие меры предусматривались положениями для обеспечения своевременного сбора оброчных платежей. По своему значению взыскание недоимок по денежной и барщинной повинностям приравнивалось к сбору казенных податей и осуществлялось с такой же строгостью [41]. Так, например, если все сельское общество не вносило в установленный срок причитавшейся с него суммы оброчных платежей, то мировой посредник должен был определить новый срок для ее уплаты. Если же крестьяне не вносили оброка и к этому сроку, тогда он обязан был предпринять срочные меры к принудительному взысканию недоимки. С этой целью он мог: 1) запретить сельскому обществу, увольнение крестьян на заработки без разрешения помещика; 2) заменить по своему усмотрению сельских должностных лиц; 3) распорядиться, чтобы общество в принудительном порядке отправляло должников на заработки по контрактам; 4) произвести через местную полицию опись и продажу части крестьянского имущества; и 5) отобрать у крестьян на три года часть земель, находившихся в их пользовании [42].
В отношении крестьян-недоимщиков, пользовавшихся наделами подворно, сельские органы власти могли предпринимать следующие принудительные меры: 1) обращать на пополнение недоимки доход с недвижимого имущества недоимщика; 2) отдавать недоимщика или кого-либо из членов его семьи в заработки к крестьянину или помещику своего села или окружных населенных пунктов; 3) назначать к недоимщику опекуна, без разрешения которого крестьянин не имел права что-либо отчуждать из своего хозяйства до уплаты недоимки; 4) подвергать описи и продаже часть имущества недоимщика. Если все эти меры оказывались недостаточными для взыскания недоимки, помещику предоставлялось право отбирать у недоимщиков даже их усадебные участки [43].
Таким образом, положения 19 февраля 1861 г. предоставляли помещикам широкие права и возможности для принуждения крестьян за ничтожные клочки малоудобных земель, полученных в личное пользование, выполнять тяжелые повинности в виде барщины или оброка, размер которых зачастую превышал дореформенные повинности. В этом, как и в ряде других факторов, ярко проявлялось повсеместное стремление помещиков получить с крестьян вознаграждение не только за отведенную им землю, но и за утерянное право на личность крепостного крестьянина.
Размер повинностей, причитавшихся с того или иного сельского общества, как и количество выделявшейся в пользование крестьян земли, должны были фиксироваться в специальных документах – уставных грамотах. Их составление поручалось владельцам имений, а проверка и введение в действие – мировым посредникам, которые назначались из среды местных дворян-помещиков. Для составления и введения в действие уставных грамот отводился двухлетний срок.
До рассмотрения и утверждения уставных грамот крестьяне должны были «пребывать в прежнем повиновении помещикам и беспрекословно исполнять прежние их обязанности» [44]. После введения в действие уставных грамот отношения между помещиками и крестьянами базировались на условиях, изложенных в этих документах. Эти отношения должны были продолжаться в течение всего переходного периода, хронологические рамки которого первоначально не были установлены. Они прекращались лишь после оформления крестьянами выкупной сделки с помещиком на приобретение в собственность усадьбы и полевого надела [45]. До перехода на выкуп крестьяне именовались временнообязанными, после утверждения выкупной сделки – собственниками.
Порядок выкупа крестьянами своих усадебных и полевых участков, как и размеры выкупной суммы, определялись специальным положением [46]. Усадьбы крестьяне могли выкупить в любое время, для чего достаточно было ликвидировать недоимку по оброчным платежам, если таковая числилась на их хозяйствах, и, сговорившись с помещиком о сумме выкупа, внести ее сполна. Что касается полевых наделов, то они могли быть выкуплены, крестьянами только с согласия помещика и даже против воли крестьян.
Следовательно, решение вопроса о выкупе крестьянами полевых наделов целиком и полностью предоставлялось воле помещика, который, руководствуясь своими хозяйственными соображениями, мог, в одном случае, отказать крестьянам в выкупе, в другом, наоборот, принудить их к этому силой. Отмечая эту особенность выкупной операции, К. Маркс писал: «Принудительная продажа в интересах государства существовала у всех цивилизованных наций; но принудительная покупка – русское изобретение!» [47].
В основу определения размера выкупа бралась не рыночная цена земли и не доходы от земледельческого хозяйства, а размеры общих денежных повинностей, выплачивавшихся в то время крестьянами. Иными словами, «Положение о выкупе» предусматривало такой порядок исчисления выкупных платежей, при котором крестьяне обязаны были выкупать не столько землю, сколько свою рабочую силу, то есть платить, как указывал В. И. Ленин, дань вчерашним рабовладельцам.
Исчисление выкупной суммы по тому или иному сельскому обществу производилось путем капитализации установленного для данной местности оброка. Так, например, для того чтобы определить размер выкупа в южных украинских губерниях, надо было исходя из 6% годовых капитализировать девятирублевый оброк, взыскиваемый с крестьян ежегодно за полный указный душевой надел (100х9:6=150 руб.). Этот грабительский ростовщический расчет давал возможность помещикам получать такой капитал, который приносил им доходы по процентам, равные прежнему оброку крестьян.
Идя навстречу помещикам, кровно заинтересованным в получении выкупных сумм не частями, а единовременно, «Положение о выкупе» предусматривало оказание правительством «содействия» крестьянам в приобретении ими в собственность своих полевых угодий. С этой целью правительство организовывало так называемую выкупную операцию, сущность которой состояла в том, что крестьянам при получении ими полного надела выделялась ссуда в размере 80%, а при получении неполного надела – 75% выкупной суммы. Эта ссуда за вычетом дол¬га, лежавшего на том или ином имении, выдавалась помещику пятипроцентными государственными банковыми билетами и выкупными свидетельствами [48]. Чтобы получить выкупную ссуду, крестьяне обязаны были перейти на оброк, так как в соответствии со статьей 30 «Положения о выкупе» содействие правительства распространялось лишь на крестьян, состоявших на оброке [49].
Выделенные государством средства, именовавшиеся ссудой крестьянам для выкупа ими своих наделов, а на деле являвшиеся ссудой помещикам для перестройки своих хозяйств на новых, капиталистических началах, крестьяне обязаны были погашать в течение 49 лет, внося ежегодно в казну по 6% суммы выкупной ссуды. Ежегодно вносимые крестьянами платежи включали в себя 0,5% погашения ссуды, 0,5% покрытия организационных расходов по выкупной операции и 5% роста [50].
Кроме того, при переходе на выкуп крестьяне должны были внести в кассу уездного казначейства дополнительный платеж, составлявший разницу между выкупной суммой и выкупной ссудой, в размере 20% при выкупе всего надела и 25% при приобретении в собственность части надела [51]. Правда, «Положение о выкупе» предусматривало освобождение крестьян от взноса дополнительных платежей в том случае, если выкуп совершался не в результате добровольного соглашения между помещиком и крестьянами, а по одностороннему требованию помещика. Однако на деле это условие не всегда соблюдалось, поэтому в большинстве сел крестьяне вынуждены были вносить не только выкуп в счет погашения государственной ссуды, но и дополнительный платеж помещику.
Сбор выкупных платежей поручался сельскому старосте или специальному сборщику податей. Непосредственное наблюдение за своевременным взносом ежегодных выкупных сумм воз¬лагалось на сельские и волостные правления, мировых посредников, а также на местные органы полиции, которым предоставлялись широкие права для принуждения неисправных плательщиков, вплоть до продажи с публичных торгов приобретенных ими участков [52].
Анализ «Положения о выкупе» показывает, что выкуп был по существу крепостнической операцией. Положив в основу исчисления выкупных платежей не фактическую стоимость земли, а капитализированный оброк, включавший в себя, главным образом, плату за полученную крестьянином личную свободу, за право распоряжаться своим трудом, она по существу являлась операцией по ограблению широких масс крестьянства самодержавно-помещичьим государством. Ложась тяжелым бременем на плечи трудящегося крестьянства, выкупная операция обеспечивала получение помещиками доходов в дореформенных размерах.
Стремление помещиков к извлечению из реформы наибольших выгод для себя нашло свое отражение и в ряде других законодательных актов 19 февраля 1861 г., в частности, в специальном «Положении об устройстве дворовых людей, вышедших из крепостной зависимости». Хотя эта группа крестьянского населения формально и получала «все права личные, семейственные и по имуществу, предоставленные крестьянам, вышедшим из крепостной зависимости» [53], однако на деле она еще в большей мере, чем другие группы крепостного населения, попадала в положение безысходной нужды и, чтобы не умереть с голода, вынуждена была итти в кабалу к тем же помещикам.
Дворовые крестьяне в своей массе не получали не только полевых наделов, но даже усадебных участков. «Право на участие в пользовании полевым наделом, на одинаковом с крестьянами основании, – говорилось в статье 6 «Положения», – предоставляется только тем из дворовых людей, которые, до обнародования указа 2 марта 1858 года, сами лично пользовались полевым наделом или, по поступлении к помещику в услужение, либо в хозяйственную должность, не переставали пользоваться наделом, или же нести издольную повинность при обработке пахотных полей» [54]. Все другие дворовые крестьяне ни полевыми, ни усадебными землями не наделялись.
Лишив дворовых крестьян права на получение земельных наделов, «Положение» вместе с тем обязывало их за предоставленную им личную свободу в течение двух лет исправно служить или платить оброк, «оставаясь в полном, на основании законов, повиновении владельцам» [55]. В этой, как и в ряде других статей «Положения», нашло свое яркое выражение повсеместное стремление помещиков удержать крестьян еще на два года в крепостной зависимости с тем, чтобы иметь время для перестройки своих хозяйств на капиталистических началах. Если помещик по каким-либо причинам желал избавиться от дворовых крестьян ранее двухлетнего срока, то он мог отпустить их на волю вопреки их желанию.
По истечении двухлетнего срока все дворовые крестьяне освобождались «от всяких обязанностей к их владелицам» и, независимо от возраста, состояния здоровья и срока службы у помещика, отпускались на волю без права получения земельного надела и вообще какого-либо вознаграждения [56]. Освобождавшиеся от крепостной зависимости дворовые, многие из которых подорвали свое здоровье долголетней и тяжелой работой в помещичьих экономиях, буквально выбрасывались на улицу без каких-либо средств к существованию.
Не менее тяжелые условия выхода из крепостной зависимости устанавливались законодательством 19 февраля 1861 г. для крестьян мелкопоместных владельцев, у которых по 10-й ревизии числилось менее 21 души мужского пола и ограниченное количество земли. В частности, на Украине к этой группе владельцев относились те помещики, которые имели менее 75 душевых указных наделов в ее южных губерниях, до 60 наделов высшего размера в левобережных и менее 40 участков коренного надела в правобережных губерниях [57]. Мелкопоместное дворянство, как уже отмечалось, являлось наиболее яростным противником реформы. Вынужденное силой обстоятельств дать согласие на ее проведение, оно настоятельно требовало от правительства ряда льгот и привилегий.
Удовлетворяя требования мелкопоместных владельцев, особые дополнительные правила, определявшие порядок устройства крестьян в мелкопоместных имениях, во-первых, предоставляли помещикам право вовсе не наделять крестьян землей, если к 19 февраля 1861 г. они ею не пользовались; во-вторых, разрешали помещикам не прирезывать крестьянам землю даже в том случае, если их наделы были меньше низшего размера, установленного для данной местности [58]. Кроме того, помещики могли по своему усмотрению передать крестьян вместе с поле¬выми наделами в казенное ведомство, за что им выдавалось единовременное денежное вознаграждение в размере капитализированного годового оброка [59]. Дополнительными правилами также предусматривалось выделение определенных государственных средств для оказания пособий особенно нуждавшимся мелкопоместным владельцам. К их числу относились те помещики, имения которых не превышали на Юге Украины 50 указных душевых наделов, на Левобережье – 40 душевых наделов высшего размера и на Правобережье Украины – 25 участков коренного надела [60].
Как и другие группы крепостного населения, крестьяне мелкопоместных владельцев обязаны были в течение двухлетнего срока выполнять прежние свои обязанности, неся за своевременное и качественное выполнение повинностей персональную ответственность перед помещиком. По истечении этого срока крестьяне, не наделенные землею, имели право «водвориться на казенные земли». Однако на деле этим правом весьма трудно было воспользоваться, поскольку такое переселение разрешалось только в такие казенные селения, где на каждую ревизскую душу приходилось не менее 8 дес. земли в малоземельных и более 15 дес. – в многоземельных уездах [61]. Таких сел на Украине было очень мало, поэтому если безземельный крестьянин желал все же приобрести земельный надел, то он должен был искать его за сотни и тысячи километров – на Кубани, в Сибири или в других отдаленных районах страны. Само собой разумеется, что полунищие крестьяне мелкопоместных имений были лишены возможности переселяться в такие отдаленные края, а те немногие из них, которые решались на это, окончательно разорялись и превращались в пролетариев.
Право переселения на казенные земли предоставлялось также тем крестьянам мелкопоместных имений, которые получили наделы менее низшего размера, однако воспользоваться таким правом крестьяне могли лишь с согласия помещика. В этих случаях освободившиеся крестьянские усадебные и полевые наделы возвращались «навсегда в непосредственное распоряжение помещика» [62]. Крестьяне, оставшиеся на землях мелкопоместных владельцев, обязаны были выполнять за отведенные наделы установленные повинности и приобретать их в свою собственность на общих основаниях [63].
Повсеместное стремление помещиков к удержанию крестьян в более полной экономической и политической зависимости нашло свое яркое выражение в ряде статей законодательных актов 19 февраля 1861 г., определявших правовое положение крестьянства. Как уже отмечалось, положения предоставляли крестьянам личную свободу и право распоряжаться своим имуществом, что, несомненно, являлось значительным шагом вперед на пути превращения феодального права в буржуазное. Освобождавшийся от крепостной зависимости крестьянин переставал быть бесправным рабом своего господина, которого можно было продавать, обменивать, закладывать, дарить, и приобретал определенные гражданские права.
Однако, как и в других вопросах, реформа в области правового положения крестьянства остановилась на полпути. Сохранившиеся в этом отношении пережитки крепостничества по существу сводили на нет провозглашенные положениями права крестьян, обрекали их на кабалу и разорение. Крестьяне зачислялись в разряд податного сословия и в отличие от привилегированных классов обязаны были, наряду с выполнением в течение определенного периода повинностей в пользу помещиков и погашением выкупных ссуд, платить подушную подать и нести рекрутскую повинность [64].
В целях обеспечения исправного выполнения крестьянами повинностей в пользу помещика и государства положения сохраняли старую крестьянскую общину с ее круговой порукой, которая фактически закрепощала крестьянина «миром». Достаточно сказать, что без согласия сельского общества крестьянин даже не мог выехать за пределы своей волости, не мог выделиться из общины и приобрести надел в свою собственность. В отличие от лиц других сословий, получавших бессрочные паспорта, крестьянин мог получить паспорт самое большое на один год. Для крестьян существовали отдельные суды, которые имели право приговаривать их к наказанию розгами. До выделения из общины крестьянин не имел права поступать на государственную службу [65].
Незавершенность реформы в области правового положения крестьянства получила свое отражение и в том, что за помещиками сохранилась часть прав, принадлежавших им до реформы. Так, например, помещику было предоставлено право «попечительства» над сельским обществом временнообязанных крестьян, «право надзора за сохранением общественного порядка и общественной безопасности на пространстве принадлежавшего ему имения», право вотчинной полиции. Он мог созвать сельский сход, приостановить выполнение любого его решения, мог требовать смены должностных лиц сельского управления и исключения из общества любого неугодного ему крестьянина [66]. Эти черты феодально-крепостнического режима наложили свой отпечаток и на структуру, права и обязанности новых органов сельской власти, определявшихся «Общим положением о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Их низовым звеном являлось сельское общество, объединявшее крестьян, «водворенных на земле одного помещика». Оно могло состоять из целого села, части его или нескольких мелких населенных пунктов. Смежные сельские общества, составлявшие один церковный приход с населением от 300 до 2000 ревизских душ, образовывали волость. Малочисленные приходы разрешалось объединять в одну волость, соблюдая при этом одно непременное условие, чтобы наибольшее расстояние отдаленнейших селений волости от места расположения ее управления не превышало 12 верст [67].
Сельское «общественное» управление состояло из сельского схода и избираемого сельского старосты, волостное – из волостного схода, волостного старшины с правлением и волостного крестьянского суда [68]. Крестьянское управление, находившееся в большой зависимости от местных помещиков и административно-полицейских властей, было весьма ограничено в своих функциях. Вопросы, рассматривавшиеся на сельском сходе, состоявшем из всех крестьян-домохозяев и выборных сельских должностных лиц, касались преимущественно раскладки и сбора податей, установления порядка выполнения различных повинностей, увольнения и приема членов общества, разрешения семейных разделов, набора рекрутов, обсуждения разного рода общественных нужд, раздела общинных земель и т. д. [69]
Предлагавшиеся по тому или иному вопросу приговоры утверждались открытым голосованием и записывались в особую книгу. Контроль же за их осуществлением возлагался на сельского старосту. Находясь в непосредственном подчинении волостного старшины и чинов полиции, сельский староста обязан был также исполнять распоряжения помещика. Он должен был наряжать временнообязанных крестьян, состоявших на издольной повинности, на барщинные работы, «а с оброчных взыскивать оброк, сообразно с требованием помещика» [70].
Для выполнения возложенных на него функций сельский староста наделялся правом взыскивать с виновных штраф в размере 1 руб., подвергать аресту или принудительным работам до двух дней.
Органы волостного управления должны были ведать в основном теми же вопросами, что и сельские, только в масштабе всей волости. Так волостной сход, состоявший из сельских и волостных должностных лиц и из выборных от «каждого селения или поселка, к волости принадлежащего» (по норме один представитель от каждых 10 дворов), избирал должностных лиц волостного управления и разрешал различные хозяйственные и финансовые вопросы [71].
Среди должностных лиц волостного управления наиболее важное место принадлежало волостному старшине, который, являясь фактически хозяином волости, отвечал «за сохранение общего порядка, спокойствия и благочиния» в ней [72]. Наряду с осуществлением контроля за деятельностью сельских старост и выполнением функций, возложенных на сельские управления, волостной старшина обязан был: 1) объявлять различные законы и распоряжения вышестоящих органов власти; 2) строго следить за точным выполнением установленных правил о приписке, увольнении и перечислении крестьян из одного общества в другое; 3) немедленно доносить полицейскому начальству о всех чрезвычайных происшествиях в волости; 4) предупреждать и пресекать преступления и проступки; 5) наблюдать за исполнением приговоров мировых учреждений и волостного суда и т. д. Одной из важнейших обязанностей, возлагавшихся на волостного старшину, являлось наблюдение «за нераспространением между крестьянами подложных указов и вредных для общественного спокойствия слухов» [73].
Для оказания содействия волостному старшине в решении ряда хозяйственных и финансовых вопросов в каждой волости создавалось волостное правление, в состав которого входили волостной старшина, его помощники, сельские старосты и сборщики податей. Функции этого органа крестьянского управления были весьма ограничены. Они сводились лишь к рассмотрению дел о расходовании средств, ассигнованных волостным сходом для всякого рода хозяйственных нужд, о продаже частного крестьянского имущества за недоимки и о найме и увольнении лиц, приглашаемых волостным правлением для замещения невыборных должностей. По всем остальным вопросам волостной старшина не должен был делить своей власти с другими органами крестьянского управления; он мог лишь советоваться с волостным правлением по тому или иному вопросу, но решать его «по своему усмотрению, под личною своею ответственностью» [74].
Правовая ограниченность крестьянского управления, сохранение в нем черт феодально-крепостнического режима также ярко иллюстрируются структурой и функциями волостных судов. Избираемый ежегодно волостным сходом в составе от четырех до двенадцати очередных судей, волостной, суд имел право рассматривать и принимать соответствующие решения лишь по исковым делам в пределах 100 руб., возникавшим между крестьянами, а также по маловажным преступлениям, совершенным крестьянами на территории волости «против лиц, принадлежавших к тому же состоянию» [75]. Если же предъявлявшиеся крестьянами иски превышали указанную сумму или преступления касались лиц, принадлежавших :к другим сословиям, то такие дела должны были рассматриваться общими государственными судебными органами.
За совершенные проступки волостной суд имел право присуждать виновных крестьян к общественным работам сроком до 6 дней, денежному штрафу до 3 руб., аресту до 7 дней, а также к наказанию розгами до 20 ударов. От телесных наказаний освобождались лишь сельские старосты, сборщики податей и другие выборные должностные лица. Приговоры волостных судов приводились в исполнение сельскими старостами под непосредственным наблюдением волостных старшин [76].
Таким образом, как сельские, так и волостные органы крестьянского управления фактически были лишены самостоятельности и находились в зависимости от дворянства, царских чиновников и полиции. Свое непосредственное влияние на крестьянское управление дворянство осуществляло через институт мировых посредников, созданный в первые же месяцы после опубликования манифеста и положений 19 февраля 1861 г.
Мировые посредники, которые назначались Сенатом из числа потомственных дворян-помещиков, владевших от 150 до 500 дес. земли, должны были оказывать содействие помещикам в составлении уставных грамот и разрешении различных недоразумений, споров и жалоб, могущих возникать из обязательных поземельных отношений между ними и временнообязанными крестьянами [77], а также исполнять ряд судебно-полицейских функций и осуществлять непосредственное наблюдение за деятельностью сельских и волостных органов крестьянского «самоуправления».
Обладая в административном отношении правами уездных предводителей дворянства [78], мировые посредники могли самостоятельно назначать и утверждать выборы должностных лиц сельского и волостного управления, налагать на представителей крестьянского управления, совершивших маловажные проступки, административные взыскания в виде замечания, выговора, денежного штрафа до 5 руб. или ареста до 7 дней, а в случае допущения ими более важных нарушений по службе – отстранять от занимаемой должности.
В области судебно-полицейской мировым посредникам предоставлялось право производить разбор дел, связанных с нарушением одной из сторон договорных обязательств по аренде земли, найму рабочей силы или с нанесением материального ущерба потравами и порубками в размере, не превышавшем 30 руб. В соответствии с характером совершенного проступка, мировой посредник мог, по своему усмотрению, присуждать: «1) лиц всех сословий – либо к имущественному вознаграждению, сообразно причиненному ущербу, либо к денежному взысканию до пяти рублей; 2) лиц податного состояния – к общественным работам до шести дней или аресту до семи дней, либо к наказанию розгами до двадцати ударов» [79]. Решения мировых посредников как по указанным делам, так и по делам, о разборе которых их просили бы сами спорящие стороны, являлись окончательными и обжалованию не подлежали [80]. Во всех про¬чих случаях спорящие стороны могли жаловаться в уездные мировые съезды, состоявшие из уездного предводителя дворянства, выполнявшего функции председателя, одного дворянина, назначавшегося губернатором в качестве члена от правительства, и всех мировых посредников уезда [81]. Наряду с разбором жалоб, мировые съезды должны были рассматривать и утверждать решения мировых посредников о волостных должностных лицах, об установлении общих сроков для уплаты крестьянами оброка в тех случаях, где по этому вопросу не было достигнуто добровольных соглашений, разрешать различные затруднения, возникавшие при рассмотрении мировыми посредниками уставных грамот, утверждать представления мировых посредников «об обязательном для крестьян разверстании и обмене угодий и перенесении усадеб», вносить исправления в уставные грамоты вследствие проверочного измерения надела, а также решать ряд других вопросов, связанных с устройством крестьянского быта [82].
Высшей инстанцией, призванной рассматривать жалобы неудовлетворенных сторон и решать ряд сложных вопросов, вытекавших из применения законодательства 19 февраля 1861 г. к местным условиям, являлись губернские по крестьянским делам присутствия. Они состояли из губернаторов, выполнявших обязанности председателей, губернских предводителей дворянства, управляющих палатами государственных имуществ, губернских прокуроров и четырех дворян-помещиков (двух по назначению министра внутренних дел и двух, избранных собранием губернского и уездных предводителей дворянства) [83].
Сделанный нами краткий анализ правового положения крестьянства, структуры, прав и обязанностей крестьянских учреждений, как и рассмотренный выше материал о поземельном устройстве крестьян, о порядке и условиях приобретения ими усадебных и полевых наделов, о размере повинностей и платежей, убедительно показывает грабительский характер законодательства 19 февраля 1861 г., обрекавшего крестьянские массы Украины, как и всей России, на малоземелье, обнищание, кабалу и разорение, на экономическую и политическую зависимость от помещиков. Создавшиеся в результате реформы 1861 г. органы крестьянского управления по существу являлись вспомогательным полицейским аппаратом, призванным обеспечивать спокойствие и «благочиние» среди населения, своевременную уплату крестьянами государственных податей и исправное выполнение повинностей в пользу дворян-помещиков.
Политическое бесправие крестьянства, его зависимость от помещиков в пореформенный период всесторонне и глубоко охарактеризовал В. И. Ленин. В статье «Пятидесятилетие падения крепостного права» он писал: «Крестьяне… остались и после отмены крепостного права в прежней, безысходной кабале у помещиков. Крестьяне остались и после освобождения «низшим» сословием, податным быдлом, черной костью, над которой измывалось поставленное помещиками начальство, выколачивало подати, пороло розгами, рукоприкладствовало и охальничало.
Ни в одной стране в мире крестьянство не переживало и после «освобождения» такого разорения, такой нищеты, таких унижений и такого надругательства, как в России» [84].
***
Рассмотренные нами законодательные акты 19 февраля 1861 г., определившие условия отмены крепостной зависимости бывших помещичьих крестьян, не могли не повлиять на положение удельных и государственных крестьян. Хотя эти категории крестьян в соответствии с указами от 20 июня 1858 г. и 26 августа 1859 г. и получили права, предоставленные «свободным сельским сословиям», они продолжали находиться в обязательных отношениях с государственными и удельными ведомствами и выполнять в их пользу феодальные повинности. Вынужденное пойти на отмену крепостного права, царское правительство должно было распространить основные начала реформы 1861 г. и на эти группы крепостного населения. 5 марта 1861 г., в день опубликования манифеста о реформе, был подписан указ министру императорского двора и уделов «Об устройстве быта удельных крестьян», в котором предлагалось приступить к разработке проекта «Правил о наделе землею, повинностях и управлении крестьян государевых, дворцовых и удельных имений».
В соответствии с законом от 26 июня 1863 г. [85] удельные крестьяне переводились в течение двух лет в разряд крестьян-собственников. Они также получали право на выкуп как тяглых, так и запасных земель, то есть надела, числившегося за ними по табелям поземельного сбора.
В населенных пунктах, где не был введен поземельный сбор, наделение удельных крестьян землей производилось по нормам высшего или указного душевого надела, установленного для данной местности. Если же надел оказывался менее указанной нормы, то он не подлежал увеличению и закреплялся за крестьянами в том же размере [86]. Все остальные вопросы так называемого преобразования быта удельных крестьян, как например, определение суммы выкупа, составление и введение уставных грамот, организация общественного управления и т. д., осуществлялись на основе тех же принципов, которые были установлены для помещичьих крестьян.
Все это убедительно свидетельствует о крепостническом характере закона 26 июня 1863 г., предоставлявшего удельным ведомствам широкие возможности для ограбления крестьян в пользу царя и лиц, принадлежавших к царской фамилии. Вводя обязательный выкуп земельных наделов, основанный на капитализации дореформенного оброка, закон от 26 июня 1863 г. принуждал крестьян за полученную личную свободу выплачивать царю и членам его семьи десятки миллионов рублей. Внося эту дань, удельные крестьяне, как и другие группы крестьянского населения, все более и более разорялись, попадали в кабалу к помещикам и развивавшейся сельской буржуазии.
Одновременно с изданием указа, касавшегося устройства быта удельных крестьян, министру государственных имуществ было поручено составить предположения о применении главных начал положений о реформе 1861 г. «к крестьянам государственным и вообще водворенным на казенных землях» [87]. По смыслу этого указа и законодательных актов, изданных правительством в 1859 г. в отношении трех прибалтийских и С.-Петербургской губерний и распространенных в 1860 г. на ряд других губерний [88], можно было предполагать, что государственным крестьянам будет предоставлено право выкупа земельных наделов. Однако на деле этого не произошло. Правительство издало ряд законодательных актов, касавшихся реорганизации общественного управления и пересмотра размера оброчных платежей, взимаемых с государственных крестьян, сохранив однако их положение почти таким же, каким оно было до реформы [89].
В частности, по закону от 18 января 1866 г. государственные крестьяне изымались из ведения министерства государственных имуществ и в административном отношении подчинялись общим губернским, уездным и местным крестьянским учреждениям, созданным в соответствии с положениями 19 февраля 1861 г. Их поземельное устройство определялось специальным законом, изданным 24 ноября 1866 г., в котором указывалось, что «сельские общества государственных крестьян сохраняют все предоставленные им в надел и состоящие в их пользовании земли и угодья» [90]. В тех же обществах, где земли, которыми пользовались крестьяне, не были отделены от земель, остающихся в непосредственном распоряжении казны, размер крестьянского надела определялся соразмерно с фактическим пользованием, но не свыше 8 дес. на душу в малоземельных уездах и не свыше 15 дес. – в многоземельных уездах [91].
За полученные в личное пользование земельные наделы государственные крестьяне обязаны были «вносить в казну определяемый законом ежегодный платеж, под названием государственной оброчной подати» [92]. При этом из 36 губерний, на которые распространялся закон от 24 ноября 1866 г., в 9 губерниях [93] и населенных пунктах коннозаводских крестьян Харьковской губернии [94] размеры оброчной подати оставались прежними. В остальных 27 губерниях, в состав которых входили и губернии Южной и Левобережной Украины, оброчная подать повышалась «особым добавочным сбором» в пределах 15% [95]. Общая сумма увеличения оброчной подати по указанным губерниям составляла 2 006 145 руб. [96] Размеры оброчной подати, как и количество отведенной в пользование крестьян земли, фиксировались в специальных документах, которые именовались «владенными записями». Сумма оброчной подати должна была оставаться неизменной в течение 20 лет со дня издания закона от 24 ноября 1866 г.
Неуклонно заботясь об обеспечении исправного поступления оброчных платежей, закон сохранял общинную форму землепользования, предусматривавшую ответственность всех членов общества по принципу круговой поруки за своевременное выполнение государственных повинностей. Переход от общинной формы землепользования к подворной, как и выход отдельных домохозяев из крестьянской общины, был весьма затруднен: для этого требовалось согласие не менее двух третей членов общества.
Таковы основные условия отмены крепостной зависимости государственных крестьян в 36 губерниях России, в том числе в левобережных и южных губерниях Украины. Их анализ показывает, что основной смысл так называемого преобразования быта этой группы крестьянского населения по существу сводился к реорганизации ее административного и общественного управления и к повышению размеров оброчной подати.
Эти же принципы были положены в основу преобразования быта государственных крестьян в других районах страны, в том числе и на Правобережье Украины. Отличительной чертой реформы в Киевской, Подольской и Волынской губерниях являлось лишь то, что здесь вводился обязательный выкуп крестьянами земельных наделов, находившихся в их пользовании. В основу исчисления размера ежегодных выкупных платежей бралась годовая сумма оброчной подати, установленная специальными люстрационными комиссиями, которая увеличивалась на 10% [97]. Выкупные платежи должны были «в постоянном и неизменном размере» вноситься ежегодно в казну по 1 января 1913 г. Размеры земельных наделов и причитавшиеся за них суммы ежегодных выкупных платежей фиксировались в так называемых люстрационных актах, на составление и введение в действие которых отводился шестилетний срок. После утверждения люстрационных актов крестьяне получали специальные свидетельства, именовавшиеся «данными», и причислялись к разряду крестьян-собственников [98].
Таким образом, условия преобразования быта государственных крестьян в своей основе мало чем отличались от «освобождения» других групп крестьянского населения. Правда, за государственными крестьянами, как правило, сохранялись в полном размере их прежние наделы, которые, несколько превышая наделы других групп крепостного населения, несомненно, являлись более прочной базой для перестройки их хозяйств на новых, капиталистических началах. Однако сохранившиеся значительные пережитки старых, феодально-крепостнических производственных отношений и прежде всего оброчная подать, представлявшая собой феодальную денежную ренту, являлись серьезным тормозом развития капитализма в земледелии, источником обнищания и разорения трудящегося крестьянства.
Будучи одним «из эпизодов смены крепостнического… способа производства буржуазным…» [99], положения 19 февраля вместе с тем сохраняли многочисленные пережитки крепостничества, наложившие отпечаток на весь процесс пореформенного развития. Обрекая многомиллионные крестьянские массы на чудовищную эксплуатацию, кабалу, разорение и нищету, реформа 1861 г. естественно вызвала дальнейшее обострение классовой борьбы в деревне, которая получила яркое проявление в массовом крестьянском движении, развернувшемся в стране в связи с обнародованием и реализацией законоположений 19 февраля.
Источник: Лещенко Н.Н. Крестьянское движение на Украине в связи с проведением реформы 1961 года (60-е годы ХІХ ст.). – К.: Издательство Академии наук Украинской ССР, 1959. – С. 116-142.
Примечания
1. «Крестьянская реформа в России 1861 г. (сборник законодательных актов)», Госюриздат. М., 1954, стр. 39.
2. «Крестьянская реформа в России 1861 г.», стр. 43-46.
3. В. И. Ленин, Соч., т. 17, стр. 99.
4. Имеются в виду северные уезды: Бердянский, Мелитопольский и Днепровский.
5. «Крестьянская реформа в России 1861 г.», стр. 181-182.
6. «Крестьянская реформа в России 1861 г.» (приложение), стр. 15; «Свод узаконений и распоряжений правительства по устройству быта крестьян (1861-1873 гг.)» (далее – «Свод узаконений»), т. I, СПб., 1873, стр. 362-363.
7. «Свод узаконений», т. I, стр. 297-298.
8. В. И. Ленин, Соч., т. 17, стр. 86.
9. «Свод узаконений», т. 1, стр. 313.
10. Там же, стр. 315-316.
11. «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях малороссийских: Черниговской, Полтавской и части Харьковской», «Свод узаконений», т. I, стр. 317-433.
12. «Свод узаконений», т. I, стр. 381, 431.
13. Там же, стр. 382.
14. Там же.
15. «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях Киевской, Подольской и Волынской. «Свод узаконений», т. II, СПб., стр. 243-296.
16. Там же, стр. 243-244.
17. «Местное положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях Киевской, Подольской и Волынской», «Свод узаконений», т. ІІ, стр. 244.
18. Там же.
19. «Свод узаконений», т. І, стр. 329.
20. Временнообязанное состояние крестьян прекращалось с момента перевода их на выкуп. Так как первоначально не было установлено какого-либо определенного срока для заключения выкупной сделки и решение этого вопроса целиком и полностью предоставлялось воле помещика, временнообязанное состояние в ряде имений длилось много лет. Только с 1 января 1883 г. выкуп надела был объявлен всюду обязательным.
21. «Свод узаконений», т. I, стр. 328.
22. Там же, стр. 346.
23. «Свод узаконений», т. I, стр. 413.
24. «Свод узаконений», т. II, стр. 275.
25. «Свод узаконений», т. I, стр. 331.
26. Там же, стр. 363.
27. «Свод узаконений», т. I, стр. 414-417.
28. «Свод узаконений», т. II, стр. 276.
29. «Свод узаконений», т. I, стр. 333.
30. Там же, стр. 415.
31. «Свод узаконений», т. II, стр. 277.
32. «Свод узаконений», т. 1, стр. 415.
33. «Свод узаконений», т. II, стр. 277.
34. «Свод узаконений», т. I, стр. 334.
35. Там же, стр. 337, 418.
36. Там же, стр. 339.
37. «Свод узаконений», т. I, стр. 345.
38. Там же, т. I, стр. 424; т. II, стр. 287.
39. «Свод узаконений», т. I, стр. 348-349.
40. Там же, т. I, стр. 349, 426; т. II, стр. 289.
41. Там же.
42. Там же, т. 1, стр. 351.
43. «Свод узаконений», т. I, стр. 427-428; т. II, стр. 289-291.
44. «Свод узаконений», т. I, стр. 4.
45. Там же, стр. 10.
46. «Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости и о содействии правительства к приобре¬тению сими крестьянами в собственность полевых угодий», «Свод узаконений», т. I.
47. «Архив Маркса и Энгельса», т. XII, 1952, стр. 35.
48. «Свод узаконений», т. I, стр. 135, 145.
49. «Свод узаконений», т. I, стр. 105.
50. Д. И. Шаховской, Выкупные платежи, «Великая реформа», т. VI, М., 1911, стр. 117.
51. «Свод узаконений», т. I, стр. 147.
52. Там же, стр. 181.
53. «Свод узаконений», т. II, стр. 353.
54. Там же, стр. 354.
55. Там же, стр. 355.
56. Там же, стр. 354.
57. «Свод узаконений», т. II, стр. 365.
58. Там же, стр. 366.
59. Там же, стр. 369.
60. Там же, стр. 373.
61. Там же, стр. 367.
62. «Свод узаконений» т. II, стр. 369.
63. Там же, стр. 365-366.
64. Там же, т. I, стр. 63.
65. Н.Д. Шахназаров, Крестьянская реформа 1861 года и крестьянство после «освобождения», Л., 1934, стр. 121.
66. «Свод узаконений», т. I, стр. 59-61.
67. Там же, стр. 17-18.
68. Там же, стр. 19, 41.
69. «Свод узаконений», т. I, стр. 20-22.
70. Там же, стр. 28.
71. Там же, стр. 32-33.
72. Там же, стр. 33.
73. Там же, стр. 34.
74. «Свод узаконений», т. I. стр. 37.
75. Там же, стр. 41.
76. Там же.
77. «Свод узаконений», т. I, стр. 211.
78. Там же.
79. Там же, стр. 229.
80. Там же, стр. 229, 238.
81. Там же, стр. 244-246.
82. «Свод узаконений», т. I, стр. 248.
83. Там же, стр. 252.
84. В. И. Ленин. Соч., т. 17, стр. 65.
85. «Положение о крестьянах, водворенных на землях имений, государевых, дворцовых и удельных», т. ІІ.
86. «Свод узаконений», т. ІІ.
87. «Овод узаконений, т. II, стр. 1.
88. Имеется в виду «высочайшее повеление», разрешавшее государственным крестьянам трех прибалтийских и С.-Петербургской губерний в виде опыта производить выкуп земельных наделов, находящихся в их пользовании. В 1860 г. это разрешение было распространено на Казанскую, Симбирскую и ряд других губерний.
89. П. А. Зайончковский, Отмена крепостного права в России, стр. 144.
90. «Свод узаконений», т. II, стр. 11.
91. Там же.
92. Там же.
93. Казанской, Калужской, Московской, Рязанской, Самарской, С.-Петер¬бургской, Саратовской, Симбирской и Ярославской.
94. «Свод узаконений», т. II, стр. 17.
95. Там же, стр. 18.
96. П. А. Зайончковский, Отмена крепостного права в России, стр. 143.
97. «Свод узаконений», т. II, стр. 57.
98. «Свод узаконений», т. II, стр. 57.
99. В. И. Ленин, Соч., т. 17. стр. 84.