Алена Ляшева, Викторія Мулявка
Этот материал был опубликован в начале августа 2016 года после случая репрессий против преподавателей, принявших участие в конференции в Ялте. Тогда авторы прогнозировали, что тенденция использования науки и образования с политическими целями в Украине будет лишь усиливаться. К сожалению, их опасения подтвердились. Репрессивные действия власти против работников образования и студентов продолжаются. Своим «некорректным» вопросом президенту относительно шагов власти, направленных на прекращение АТО, студент Киево-Могилянской академии Тарас Стародубец обратил на себя внимание СБУ (Страна-UA, 2016). В Национальном педагогическом университете им. М. П. Драгоманова в начале сентября уволили двух преподавательниц (УНІАН, 2016) за посты в социальных сетях, и министр образования поддержал это. Такая политика ставит под угрозу базовые свободы граждан и лишь усиливает военные настроения.
Конференция в Ялте
Участие в научном мероприятии в Крыму закончилось для украинских преподавателей увольнениями и проверкой СБУ. Международная научно-практическая конференция «Русский язык в поликультурном мире», которая уже в десятый раз проходила в Ялте (в этом году с 8 по 11 июня), собрала преподавателей и ученых из 10 стран: РФ, Беларусь, Казахстан, Словакия, Сербия, Иордания, Греция, США, Китай, Украина. Среди представителей украинского академического сообщества присутствовали преподаватели Национального педагогического университета имени Драгоманова, Днепропетровского национального университета, Запорожского национального университета и Запорожского государственного медицинского университета. Также в конференции приняли участие ученые из Донецка и Луганска.
Шквал обвинений и критики со стороны СМИ, начатый постом на Facebook журналиста телеканала «1+1» Якова Носкова (24 июля), был вызван фактом участия украинских преподавателей в конференции на территории Крыма и принятием резолюции, в которой участники мероприятия выражают благодарность местным и российским чиновникам С. В. Аксенову, В. А. Константинову, Л. В. Чулковой, Н. А. Лантух наряду с другими членами организационного комитета конференции (Носков, 2016).
Однако мало кто обратил внимание на тот факт, что резолюция прошлогодней конференции (МНПК, 2015) также содержала благодарность правительству Республики Крым и организаторам конференции (среди которых не только местные власти, но и Крымский федеральный университет имени Вернадского и Крымский республиканский институт последипломного педагогического образования). Эта конференция без каких-либо побочных эффектов проводилась объединенными силами украинских и российских чиновников и представителей академического сообщества ежегодно, начиная с 2007 года. Конференция 2016 года имела вполне научный характер и мало чем отличалась от предыдущих мероприятий. Среди указанной в программе мероприятия тематики не было ни одного намека на политику. Доклады касались актуальных проблем лингворусистики, социолингвистики, медиалингвистики, преподавания русского языка как родного и иностранного и т. д. (МНПК, 2016).
Как было сказано в выступлении на открытии конференции в 2007 году тогда еще украинского председателя совета министров Автономной Республики Крым Виктора Плакиды, процитированном в сообщении на официальном сайте правительства Украины, научное мероприятие «имеет целью содействовать развитию диалога и укреплению взаимопонимания между народами» (Кабинет Министров Украины, 2007). Однако в этом году подобный диалог оказался вне закона. Хотя мероприятие состоялось еще в начале июня, первая реакция Министерства образования и науки (МОН) в виде требования к университетам объяснить участие их преподавателей в конференции на территории Крыма появилась только 26 июля, вскоре после того, как информация о происшествии получила огласку в сети Facebook и была подхвачена СМИ.
На защиту преподавателей не встала даже администрация университетов. К примеру, ректор университета имени Драгоманова в официальном письме к МОН сообщил, что преподаватель Ирина Зайцева не получала разрешения на посещение конференции и что «коллектив Драгомановского университета категорически осуждает поведение и поступки Ирины Зайцевой, противоречащие действующему законодательству Украины» (Корреспондент.net, 2016). Официальной причиной увольнения преподавателей стало отсутствие разрешения со стороны университета на командировку, что является основанием для увольнения согласно КЗоТ. Однако следует учитывать, что официальное оформление командировки – утомительная и часто не нужная преподавателю бюрократическая процедура, и подобный обход правил является распространенной практикой в украинских академических кругах. В данном случае отсутствие официального разрешения на участие в конференции в Крыму не обязательно означает, что ученые каким-то образом пытались скрыть этот факт от руководства. Например, доцент Людмила Стребуль, которую первой уволили на основании прогула сразу после того, как вспыхнул скандал, посещала конференцию и в 2015 году.
В следующем заявлении МОН от 28 июля говорится, что ученые потеряли моральное право учить и воспитывать молодое поколение украинских специалистов и встали на сторону агрессора, поддержав антиукраинскую резолюцию мероприятия (МОН, 2016). Напомним, что «антиукраинскость» резолюции заключалась в выражении благодарности за организацию мероприятия представителям местной власти, что является общераспространенной практикой даже в странах ЕС (ENHR, 2016). Как говорится в заявлении, по запросу МОН ученых ждут не только увольнение, но и оценка их деятельности Службой безопасности Украины и Генпрокуратурой, поскольку посещение конференции в Ялте (как и любые другие контакты с учебными заведениями на территории Крыма) для министерства являются признанием «российской принадлежности» Крыма, а «допустить реализацию этих планов агрессорами мы (МОН) не имеем права» (МОН, 2016).
И это не первый раз, когда МОН вспоминает о морали. Еще в 2014 году Сергей Квит обратился с письмом Министерства образования и науки Украины №1/9-382 от 29.07.2014 «Об особой ответственности педагогических и научно-педагогических работников»(ОсвітаUA, 2014). В этом документе утверждается, что «статьей 41 Кодекса для некоторых категорий работников определены дополнительные основания, по которым они могут быть уволены с работы». Этими дополнительными основаниями является 41 статья КЗоТ об аморальных проступках, а аморальными проступками экс-министр образования называет «антигосударственную деятельность» или же «участие в организации так называемых “референдумов” в Донецкой и Луганской областях». Это обращение политизировало статью КЗоТ об аморальных проступках, де-факто позволяя школам и университетам использовать ее для политических репрессий, хотя толкование того, что является аморальным проступком, а что – нет, не входит в компетенцию МОН.
По словам юриста Центра социальных и трудовых исследований Виталия Дудина, такие заявления МОН не имеют правовой силы:
«Письмо Министерства образования и науки Украины №1/9-382 от 29.07.2014 “Об особой ответственности педагогических и научно-педагогических работников” кроме политических оценок (“В то время, как большинство педагогических и научно-педагогических работников проявляют высокую гражданственность и патриотизм…”) содержит толкования правовых норм. Сказано, что несоблюдение или нарушение педагогическими и научно-педагогическими работниками законодательства, участие в антигосударственной деятельности должны повлечь за собой правовые последствия, определенные КЗоТ.
Однако МОН не является субъектом толкования законодательства – это прерогатива Конституционного Суда Украины. В то же время упомянутая “антигосударственная” деятельность является, очевидно, предметом рассмотрения уголовного законодательства.
Следует обратить внимание на то, что ссылка на письмо Минобразования является довольно сомнительной. Министерство юстиции Украины в письме от 28.04.2011 года отметило, что “письма – это служебная корреспонденция, они не являются нормативно-правовыми актами, могут носить лишь разъяснительный, информационный и рекомендательный характер и не должны содержать новых правовых норм, затрагивающих права, свободы и законные интересы граждан или носящих межведомственный характер”.
Итак, ссылаться на письмо МОН по действующему законодательству нельзя, ведь такое письмо не устанавливает прав и не объясняет норм, а является только высказанным мнением его авторов».
Кроме того, давая правовую оценку реакции Министерства на участие украинских преподавателей в конференции в Ялте, Виталий Дудин отмечает следующее:
«Статья 9 Закона “Об обеспечении прав и свобод граждан и правовом режиме на временно оккупированной территории Украины” признает все органы в Крыму незаконными. Однако установление связей и взаимодействие органов государственной власти Украины, их должностных лиц допускается: в частности, с целью обеспечения национальных интересов Украины, прав и свобод граждан Украины, содействия восстановлению в пределах временно оккупированной территории конституционного строя.
Преподаватели не являются должностными лицами органов государственной власти Украины. Как граждане Украины они имеют “право на свободный и беспрепятственный въезд на временно оккупированную территорию и выезд из нее” (статья 10).
Парадокс заключается и в том, что у нас до сих пор действует “Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве между Украиной и Российской Федерацией” (1998): “Высокие Договаривающиеся Стороны сотрудничают в области образования, науки и техники, в развитии исследовательской деятельности, поощряя прямые связи между их научно-исследовательскими организациями” (Верховна Рада України, 1999). Власть должна доказать, почему в данном случае эта норма не могла применяться.
То есть сам визит в Крым не является правонарушением, как и участие в образовательных мероприятиях. Однако факт подписания резолюции – это повод заподозрить в действиях, направленных на нарушение территориальной целостности Украины (ст.111 УК). Для этого нужно доказать, что такая резолюция была подписана и представляла собой угрозу суверенитету. Также правоохранители могут допросить преподавателей в качестве свидетелей по делам, открытым в отношении организаторов крымского “референдума” и российских силовиков (эти дела вряд ли завершатся чем-то, кроме заочного осуждения, но такое право у следователей есть)».
Более того, заявления МОН могут быть истолкованы как противоречащие законодательству, поскольку статья 6 Закона об образовании провозглашает среди других принципов «независимость образования от политических партий, общественных и религиозных организаций». Поэтому давление на учителей и преподавателей со стороны МОН за того, что они поддерживают или не поддерживают те или иные политические взгляды, также можно рассматривать как противоправное.
Именно из-за отсутствия правовой базы для репрессий преподавателей с «неправильными» политическими взглядами Лилия Гриневич обратилась в СБУ и Генпрокуратуру с просьбой помочь упорядочить законодательство, чтобы впоследствии такие случаи, как поездка на конференцию в Крым, влекли за собой надлежащую ответственность (ТСН, 2016).
Но будет ли СБУ и Генпрокуратуре в чем обвинять учителей? Среди украинских участников конференции последовательные публичные обвинения в пророссийской позиции звучали в отношении лишь одной участницы конференции – Ирины Зайцевой, в прошлом депутата Луганского облсовета от Партии регионов, проректора Луганского государственного института культуры и искусств, заместителя министра образования (2010–2011) и директора Украинского центра оценивания качества образования (2011–2014). В мае этого года на мейнстримном интернет-ресурсе «Цензор.НЕТ» вышла целая статья, посвященная Ирине Зайцевой, под названием «Обыкновенный рашизм», в которой говорится о ее связи с такими одиозными политическими фигурами, как Александр Ефремов, Виктор Тихонов и Валерий Голенко (Цензор.НЕТ, 2016). Также в тексте указано, что 24 апреля этого года в адрес МОН и ректора университета им. Драгоманова было направлено письмо с требованием уволить «агрессивную украинофобку и сепаратистку (Ирину Зайцеву) с должности профессора НПУ имени М П. Драгоманова» на основании систематической антиукраинской деятельности, собравшее 171 подпись от политиков, деятелей культуры, науки и рядовых граждан. Другие участники мероприятия ни в какой «антигосударственной» деятельности ранее замечены не были. Учитывая, что подобные обвинения в отношении участников конференции этого года раздаются впервые, ученые не могли предвидеть, какие последствия будет иметь для них участие в ежегодном научном мероприятии. Единственное, в чем их можно обвинить, – это то, что они не отказались порвать связи с иностранными коллегами в и без того изолированных условиях украинского академического сообщества.
Каковы бы ни были политические взгляды ученых, применение репрессивных мер против инакомыслия противоречит правам человека и принципам академической свободы. Это создает условия, в которых наказывать можно любого, чьи взгляды или действия не соответствуют идеологической линии или интересам власти и субъективно интерпретируются кем-то как «антиукраинская» позиция. Например, «антиукраинской» считается участие в научной конференции в Ялте, в то время как в Крыму, согласно украинскому законодательству, существует свободная экономическая зона для украинских предприятий, а Украина и Россия подписывают государственные соглашения об энергетической торговле (OpenDemocracy, 2016).
Политизация образования и науки как тенденция
Хотя абсолютно свободную от политики науку, а тем более образование, представить себе трудно, при предыдущем главе МОН – Сергее Квите – были открыты новые пути использования образования и науки в качестве инструментов политической пропаганды и репрессий.
За последние два года национально-патриотическое воспитание стало активно внедряться на различных уровнях образования. От разрозненного и непрямого введения элементов националистической идеологии в образовательный процесс МОН перешло к прямым указаниям, каким образом воспитывать патриотов (Сергієнко, 2015), которые будут готовы отдавать свои жизни за государственные интересы господствующего класса: с 2015-2016 учебного года начинается внедрение «Методических рекомендаций по национально-патриотическому воспитанию в общеобразовательных учебных заведениях» (МОН, 2015a). Такой курс берется, начиная с дошкольных учебных заведений, и пронизывает всю систему образования (МОН, 2015b).
Часто позиции педагогов, академиков и студентов, противоречащие провластной, наталкиваются на репрессии. Причем постепенно такие ситуации начинают восприниматься в обществе как норма и не вызывают удивления или попыток противостоять: как и в предыдущих случаях, репрессии против преподавателей, посетивших конференцию в Крыму, не вызвали заметного возмущения.
Сильный удар был нанесен по преподавателям и ученым, которые оказались на территории, подконтрольной ЛНР и ДНР. Призывы к педагогам и ученым переехать на подконтрольную правительству территорию (МОН, 2014) и отмена научных званий просепаратистски настроенных ученых (РБК-Україна, 2015) – таким образом МОН отреагировало на события на Востоке страны.
Чистки «ненадежных» проходят и на территориях, подконтрольных Украине. Пока увольнения учителей за их политические взгляды – единичные, часто это происходит по «соглашению сторон» (Корреспондент.net, 2014; Радіо Свобода, 2016), потому что серьезных правовых оснований для таких увольнений в действующем законодательстве на данный момент нет.
Такой же подход применяется и к работникам вузов. Так, безосновательно заставили уволиться Виталия Лукащука, декана социологического факультета ХНУ им. Каразина (Сегодня, 2014). Причиной стали скриншоты его страницы в соцсети, где он в жесткой форме критиковал сторонников Майдана. Никаких доказательств тому, что экс-декан некачественно выполнял свою работу в университете, не было в начале скандала и не появилось до сих пор, а посты в социальных сетях не могут быть веским основанием для увольнения. Еще более неприятно то, что такое очевидное нарушение прав не вызвало никакого серьезного недовольства ни в социологической, ни в широкой академической общественности. Поскольку МОН настроено разворачивать «охоту на ведьм» и отмечает необходимость создания для таких практик законодательной базы, ситуация может ухудшиться (Українська правда, 2016).
Кроме этого, происходит прямое или косвенное принуждение к разрыву профессиональных связей с луганскими, донецкими, и, конечно же, российскими академическими кругами. Украинские ученые, которые отваживаются поддерживать эти связи, подвергаются публичному осуждению в медиа и получают выговоры от МОН. Именно это произошло с академическим журналом «Социология: теория, методы, маркетинг», который год назад опубликовал даже не научную статью (!), а только материалы круглого стола, один из которых, по мнению журналистки, устроившей скандал, был «откровенно сепаратистского содержания» (Українська правда, 2015a), хотя автор материала негативно отзывался не только о Майдане и действиях украинской власти, но и об элитах ДНР и ЛНР (Лопата, 2015). Реакция МОН и медиа на этот случай была предсказуемой – моральное осуждение и проверка журнала (Департамент Освіти і науки Чернівецької ОДА, 2015).
В то же время никого из критиков не смутил своеобразный расизм в отношении россиян и жителей Донбасса на том же круглом столе. Например, кандидат философских наук Вергунский утверждал: «Необъявленная война России против Украины – это проявление психического невроза, который случился со “старшим братом” по поводу того, как он будет жить без Украины, если она войдет в Евросоюз. Донбасс “восстал” потому, что его жители подсознательно почувствовали свою неспособность быть субъектами деятельности и адаптироваться к новым условиям жизнедеятельности», а кандидат педагогических наук Франков добавил, что «у большей части региона Донбасса была невидимая, пусть аморальная, “крыша”, которая позволяла им жить “по понятиям” при Януковиче, и, кстати, многих долгое время это устраивало». Такие высказывания, по мнению МОН, имеют право быть в научном журнале. Из-за нежелания прибегать к открытой цензуре редакции «Социология: теория, методы, маркетинг» пришлось пройти через ад и долго отбеливать себя и показывать свою лояльность к украинской власти (Українська правда, 2015b).
Не менее неприятный случай ограничения функционирования научных сетей имел место в начале прошлого года: МОН призвало украинских ученых бойкотировать конкурс трехсторонних немецко-российско-украинских научных проектов, предложенный немецким фондом «Фольксваген» (УП-Життя, 2015). Позже, летом 2015 года, произошел другой скандал – из-за того, что Физико-технический учебно-научный центр НАНУ (ФТУНЦ НАНУ), в составе которого функционирует Киевское отделение Московского физико-технического института (МФТИ), объявил очередной набор студентов на обучение в МФТИ (МОН, 2015c). Не стоит подробно объяснять, что МФТИ – это мировой лидер в технических науках, и возможность учиться там – огромный шанс для украинских студентов. МОН обвинило НАНУ в поощрении «утечки мозгов» в «бывшую имперскую столицу», что наносит огромный вред украинской науке. При этом «утечку мозгов» в страны ЕС и США наши чиновники поощряют сами. Они игнорируют то, что причины этого процесса не только внешние (высокий уровень образования и условий труда ученых за рубежом), но и внутренние: студенты и ученые едут за границу, даже зная, что там их не ждут с распростертыми объятиями, просто потому, что в Украине деградировали базовые условия для качественного образования и научной деятельности.
Последние же увольнения и преследования учителей русского языка, посетивших конференцию в Ялте, еще раз доказали: правительство взяло курс на то, чтобы сделать невозможными связи между украинскими и российскими научными кругами.
Хотя МОН подталкивает (например, с помощью правил присвоения ученых званий) украинскую академию к налаживанию связей с западными коллегами, такую возможность получит лишь небольшое количество ученых (Рудь, 2015). И причиной тому не только низкий уровень квалификации наших ученых, но прежде всего отсутствие материального обеспечения их работы: отсутствие доступа к передовой научной литературе в библиотеках, отсутствие (или непрозрачное распределение) финансирования в украинских университетах для участия в международных конференциях или приглашения западных коллег в Украину. Ожидать, что ученые самостоятельно каждый месяц будут покупать книги за 50 евро и оплачивать поездки на конференции, а также оформлять визы, не стоит. Стена между украинской и международной академией никуда не исчезнет, поскольку одних только требований МОН недостаточно, необходимо создать для этого условия, – например, предоставлять каждому исследователю бюджет для академических путешествий или стимулировать стажировки и обмены повышением заработной платы на период, проведенный за рубежом, что является распространенной европейской практикой. В условиях очень низкого уровня интернационализации украинской науки, ее оторванности от западной и репрессий за поддержку связей с учеными в России украинская академия останется полностью изолированной.
Куда мы идем?
Конфликт на востоке страны в сочетании с экономическим кризисом (увольнения госслужащих, падение гривны, рост цен на базовые товары и услуги, – например, на коммунальные) будет и дальше снижать доверие к руководителям страны и подпитывать недовольство населения и протестные настроения. Во избежание таких последствий политическая элита прибегает к идеологическому, а иногда и репрессивному воздействию. Не в последнюю очередь «правильные» кадры в системе науки и образования должны выполнять эту функцию. «Неправильные» же подвергаются показательным репрессиям. И это далеко не сугубо украинское, а довольно типичное для недемократических режимов явление. Например, после недавней попытки государственного переворота в Турции были отозваны лицензии 21000 работников частных школ, более 15000 работников министерства образования были уволены, а от 1577 деканов университетов потребовали уйти в отставку; всем другим академическим работникам запрещен выезд из страны (TheTelegraph, 2016). Авторитарный режим Эрдогана увольняет и ограничивает в правах граждан только из-за подозрений в симпатиях к организаторам переворота. Это задело многих, кто не имел никакой связи ни с организаторами, ни с сторонниками, а лишь попал под горячую руку. Хотя нам очень далеко до таких масштабов, но курс на маккартизм и поиск антиукраинских агентов в академической среде уверенно взят.
Для того, чтобы предотвратить турецкий опыт массовых увольнений ради «спасения демократии» или американский опыт охоты на «коммунистических» шпионов, нужно не допускать политических репрессий независимо от того, в цвет какого флага, российского или украинского, они бы ни были окрашены, тем более в академической сфере. Напротив, наука и образование как раз могут стать той почвой, которая будет помогать взаимопониманию, диалогу и формированию общей интерпретации настоящего и прошлого для нормального сосуществования в будущем. Вот о чем стоило бы подумать представителям министерств образования. Единственное, что пока можем сделать мы, – не молчать, а выступить против использования украинским правительством репрессивных методов в борьбе за доминирование правящей идеологии.
Перевел Игорь Готлиб
Опубликовано в: Спільне, 2016, №10: Війна і націоналізм