Алёна Ляшева
Понятие джентрификации впервые появилось в 1964 году в книге Рут Гласс «Лондон: аспекты изменения». Учёная использовала его для описания ситуации, возникшей в городах Британии и Северной Америки на позднем этапе их индустриального развития. Это понятие обозначило процесс переезда среднего класса в районы, зачастую центральные, в которых долгое время проживали индустриальные рабочие. Это повышало цены на жильё, потребление товаров и услуг, поэтому люди, жившие там годами, должны были покидать свои дома и переезжать в районы победнее, дальше от центра. Понятие джентрификации возникло в довольно узком контексте, но за годы своего существования успело переместиться из индустриальной эпохи в современные города, из Лондона— по всему миру. Использовать его стали и для описания социально-пространственных трансформаций постсоветских городов.
То, что с распадом СССР города в регионе стали активно меняться, не вызывает сомнения ни у кого: на фоне микрорайонов панелек появились высотки из кирпича, важные транспортные узлы обросли торговыми центрами, на смену домам культуры пришли музеи современного искусства и другие креативные пространства, а недостаток транспортной инфраструктуры заполнили маршрутки. Но принес ли капиталистический подход к развитию городов именно джентрификацию или же другие формы социально-пространственных изменений? Как именно меняется пространство городов, которые годами развивались по плану, приходящему сверху?
Постараюсь найти ответы на эти вопросы на примере Киева. Конечно же, этот город отличается от других постсоветских городов, например, тем, что в Украине политический процесс, с одной стороны, демократичнее, но с другой — более хаотичный и вовлекает более широкий круг акторов, чем в Москве, Минске или Алма-Ате. В этих городах уже в постсоветский период сформировались вертикали, позволяющие высшим уровням власти влиять на города. Тем не менее тенденции социально-пространственных изменений в Киеве отражают процессы, типичные практически для всего постсоветского региона.
Ещё в начале 1990-х в Киеве, как и в других городах региона, большая часть жилищного фонда была приватизирована непосредственно теми, кто проживал там в советское время. Новопостроенное жилье тоже покупали в основном индивидуальные собственники. Эту тенденцию усиливали относительно доступные кредиты в 2000-е годы. В результате постсоциалистические и постсоветские города имеют самый высокий уровень домовладения (homeownership). В Киеве эта цифра составляет 91,1%. Для сравнения: в Германии даже после всех неолиберальных реформ, включающих приватизацию жилья, уровень домовладения в 2016 году составлял 51,7%, во Франции — 64,9%, а в странах с одной из лучших жилищных политик в ЕС, Австрии, и того меньше — 55%. Остальные горожане снимают жилье либо на частном рынке аренды, либо же социальное жилье, которое находится в собственности города или региона. На постсоветском пространстве не возникла ни основательная система социального жилья, ни широкий рынок аренды, на котором бы квартиры находились в собственности компаний или же были сконцентрированы в конкретных районах. Джентрификация не происходит так, как, например, в Берлине, где рост цен на аренду в Кройцберге вынуждает местных снимать жилье в другом районе. Но это не значит, что пространственная поляризация не возникает. Высокий уровень домовладения, неурегулированность застройки и монополизация сферы недвижимости приводит к ряду социальных проблем, которые не являются джентрификацией, но не менее остры.
Во-первых, речь идет о недоступности жилья, которая приводит к уплотнению. Несмотря на то, что сейчас цены на квартиры ниже, чем были до кризиса 2008 года, доходы многих киевлян не позволяют им даже снимать отдельное жилье. Нормой стало проживание нескольких поколений в одной квартире, которая была получена еще бабушкой или дедушкой. Снимать квартиру вместе становится модным. Но часто за красивыми образами коммунального проживания скрывается отсутствие доступа к комфортным жилищным условиям.
Во-вторых, советский подход к городскому планированию, базировавшийся в последние десятилетия на микрорайонной застройке, оставил в городах много пространства, которое с конца 1990-х стало активно застраиваться. Часто горожане, которые могут позволить себе покупку квартир в новых жилищных комплексах, выше по социально-экономическому статусу, чем «коренные» жильцы районов, в котором возникают новостройки. Это приводит к пространственной поляризации вплоть до заборов вокруг жилищных комплексов, за которыми находятся скверы, садики, парковки, рестораны, салоны красоты «для своих». Но даже если заборов нет, то жители одного района могут не пересекаться из-за того, что проводят и рабочее время, и досуг в разных местах — посещают разные медучреждения, школы, совершают покупки разных магазинах, ходят в рестораны и кафе. Пространство разделяется прозрачными стенами.
В-третьих, поскольку в постсоветское время экономика государств стала перетекать в города, они стали расширяться не только путем уплотнения, но и вширь. Активная застройка окраин создала ещё один уровень социальной поляризации. Жильё за официальной чертой города покупают или снимают менее привилегированные группы населения. Само по себе расширение города — это и не хорошо, и не плохо, оно будет происходить. Но расширение большинства постсоветских городов прошло таким образом, что вне центра находятся по большей части спальные районы без рабочих мест, надлежащей транспортной, социальной и коммерческой инфраструктуры. Снова же субурбанизация в постсоветских городах резко отличается от западных, где за городом в частных домах сегрегируется средний класс.
Как обозначить такие процессы, как уплотнение, возникновение стеклянных стен между жителями хрущевок и новых ЖК или социально-пространственная поляризация в постсоветских городах, — вопрос скорее теоретический. На практике же он стоит немного другим образом: устраивает ли горожан такое положение вещей? Готовы ли они защищать свои права на доступное жилье в комфортном городе?
Читайте также:
Жилье в Киеве: почему мне негде жить? (Алёна Ляшева)
Квартальная застройка: как украинские девелоперы обманывают людей (Лев Шевченко)
Жилищный вопрос в Киеве и социальное неравенство: история проблемы (Семён Широчин)
