Украинские чиновники и капиталисты так и не поняли разницы между свободной прессой и собственными пиар-отделами
Приближается День журналиста – в Украине его отмечают 6 июня. Предвкушая дежурные поздравления из разнообразных пресс-служб, хотелось бы напомнить, чего на самом деле журналисты ждут от власть имущих. Например, вместо панегириков «пишущей братии» получить хотя бы такую мелочь, как нормально функционирующее правовое поле для деятельности журналиста.
Ч. 3 ст. 277 действующего Гражданского кодекса гласит: «Негативная информация, распространенная о лице, считается недостоверной, если лицо, ее распространившее, не докажет обратного». Пользуясь презумпцией невиновности (которая, кстати, в гражданском праве, в отличие от уголовного, вообще-то не действует), фигурант любого мало-мальски нелестного материала имеет полное право подавать в суд на автора и СМИ, в котором тот работает. Суд, как правило, признает факт нанесения ущерба чести, достоинству и деловой репутации, а редакция нередко ставится таким решением на грань выживания. Казалось бы, в чем проблема, если журналист располагает убедительными доказательствами того, что, например, условный чиновник Павел Иванович – вор и растратчик? Дело в том, что в Украине установлены ненормально высокие ставки судебных пошлин, к тому же с прогрессивной шкалой. Это приводит к следующей ситуации: «Какая-нибудь тварь подает иск на миллион баксов и платит пошлину, продажный суд удовлетворяет иск, а у журналиста банально нет денег на то, чтобы подать апелляцию: за право это сделать надо заплатить несколько десятков тысяч гривень», – объясняет киевский юрист Татьяна Монтян. Казалось бы, вопрос решается достаточно просто: максимально упростить и удешевить все судебные процедуры (от этого выиграют не только журналисты, а и все население). Но вот правительство Юлии Тимошенко как раз на днях решило зачем-то в восемь раз повысить сбор по делам о защите чести и достоинства. Это значит, что теперь журналисты в восемь раз неохотнее станут поднимать какие-то острые вопросы, рискуя обидеть сильных мира сего.
Огромный такой секрет
Впрочем, и не будь этой проблемы, прессе стало бы ненамного легче работать, пока власти не перестанут засекречивать всю информацию, какую только могут. Какие доказательства сможет предъявить в суде журналист, вынужденный уповать на то, что какой-нибудь чиновник случайно проговорится о чем-то важном на людях, и полагаться на «инсайдерскую информацию»? Ведь несмотря на все декларации об «информационном обществе», органы власти отнюдь не спешат откровенничать, и даже если им положено завести веб-страницу, оформляется она зачастую «для галочки», не неся никакой полезной информации.
Конечно, в Украине действуют нормы об обращениях граждан, предписывающие органам власти отвечать на запросы и предоставлять информацию в положенные сроки. Согласно ст.33 Закона «Об информации» на запрос о доступе к официальным документам госучреждение должно отреагировать в течение десяти календарных дней, а удовлетворить сам запрос – на протяжении месяца. Но на практике органы власти повсеместно отказывают в предоставлении информации, безосновательно злоупотребляя грифами «Опубликованию не подлежит», «Не для печати», «Для служебного использования». Удельный вес документов с такими грифами, изданных за последнее десятилетие Президентом Украины, колебался в пределах 3,8-8,7%, а для Кабмина этот показатель составляет 1,8-7,4%. Местные органы власти чинят всевозможные препятствия гражданам, желающим получить локальные нормативно-правовые акты, не говоря уже об их проектах. «Это полный абсурд, в нашей стране засекречено даже то, что не может быть засекречено ни при каких обстоятельствах. В любой стране можно прийти и без каких-либо препятствий бесплатно ознакомиться с земельной книгой, узнать, кому принадлежит какая собственность. А у нас это тайна за семью печатями, и политики скорее поотгрызают себе детородные органы, чем допустят ведение открытых реестров и кадастров», – приводит пример адвокат.
В конце концов, на местном уровне можно просто проигнорировать информационный запрос, не утруждаясь наложением какого-то грифа. «Административный суд в таком случае признает бездеятельность чиновников неправомерной, обязывает их удовлетворить запрос. Но вы сами знаете, как у нас работает исполнительная служба», – комментирует юрист. К тому же, если конкретного чиновника еще можно приструнить судебным решением, требовать возбуждения уголовного дела по факту неисполнения решения суда – то на коллегиальный орган вообще невозможно повлиять с помощью судебных механизмов. «Проще всего дать шоколадку секретарше и получить нужную информацию. Или заплатить посредникам», – констатирует она. Да вот проблема в том, что не всякую информацию выудишь с помощью шоколадки или даже профессиональных «посредников».
Не лучше, кстати, ситуация обстоит и на общенациональном уровне: на дворе июнь, но страна до сих пор находится в неведении относительно того, как она поработала в первом квартале года. Сначала правительство решило публиковать основные макроэкономические показатели с квартальной, а не месячной периодичностью, ссылаясь при этом на «мировую практику». А потом решило, что и за квартал информацию будет давать с опозданием на полгода, очевидно, вдохновившись примером китайских коллег, славящихся скрытностью, которая доставляет головную боль экономическим журналистам всего мира. В итоге, чтобы понять хотя бы размер украинского ВВП, журналистам приходится прибегать к различным ухищрениям и прикидывать «на глаз».
Скрытным государственным мужам и женам служит подспорьем нормативная база. Распространение официальной информации в нашей стране регулируется Инструкцией Кабинета Министров №1893 от 27.11.98 г. «О порядке учета, хранения и использования документов, дел, изданий и других материальных носителей информации, содержащих конфиденциальную информацию, являющуюся собственностью государства» и президентским Указом №503/97 от 10.06.1997 г. «О порядке официального обнародования нормативно-правовых актов и вступления их в силу». Ст.7 Указа разрешает парламенту, президенту и правительству не публиковать акты, «не имеющие общего значения или нормативного характера… Эти акты и акты с ограничительными грифами официально обнародуются путем отправления соответствующим государственным органам и органам местного самоуправления и доведения ими до ведома предприятий, учреждений, организаций и лиц, на которых распространяется их действие». Теоретически, с такими документами все равно может ознакомиться любой гражданин. На практике же такая информация безосновательно засекречивается, хотя и не содержит никакой государственной тайны. Это противоречит ст.ст. 6 и 19 Конституции, которые не позволяют органам власти ограничивать доступ к принадлежащей им несекретной информации. Таким образом, само выражение «конфиденциальная информация, являющаяся собственностью государства» – оксюморон. Более того, сегодня чиновники могут назвать «конфиденциальной» любую информацию: ведь соответствующие критерии, если где-то и существуют, то не опубликованы.
Интересно, что поскольку режим доступа к информации могут определять власти на местах, нередко выходит так, что одна и та же информация считается засекреченной в одном регионе Украины и открытой в другом.
Согласно Закону «Об информации», акты Президента и Кабмина, будучи «информацией о деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления», обнародуются не только путем публикации в официальных изданиях, но и путем «непосредственного доведения до заинтересованных лиц (устно, письменно или другими способами)». Чиновники часто неправильно понимают эту норму и считают достаточным проинформировать «кого следует», а от остальных документ утаить. Кстати, законодательство позволяет считать «заинтересованными лицами» всех, кто, собственно, заинтересовался данным вопросом и обратился с соответствующей просьбой. Но растолковать это «слугам государевым» ой как непросто.
Совсем анекдотичные ситуации случаются, когда чиновники свой отказ предоставить информацию подкрепляют ссылками на «авторское право». Не касаясь здесь сомнительности концепции «интеллектуальной собственности» как таковой, можем лишь указать на самый вопиющий пример – на официальном интернет-представительстве Президента Украины красуется надпись: «Все права на материалы, размещенные на этом сайте, принадлежат Секретариату Президента Украины». Получается, главе Секретариата Вере Ульянченко причитаются роялти от всех «пользователей» президентских указов. А захочет она – так и вовсе спрячет их содержание от греха подальше.
Слуги народа
Казалось бы, плевое дело: взять да исправить все неточности и двусмысленности в законах «Об информации», «О государственной тайне» и др. В конце концов, не для этого ли в парламенте заседают депутаты-журналисты? Это и глава Комитета Верховной Рады по вопросам свободы слова и информации Анна Герман из Партии регионов, и ее первый заместитель Андрей Шевченко из БЮТ, и секретарь комитета Юрий Стець из НСНУ, и рядовой депутат Владимир Арьев (тоже НСНУ). Кроме того, в парламенте трудятся профессиональные пиарщики Виктор Уколов и Елена Кондратюк (оба – бютовцы), а также медиа-менеджеры Николай Баграев (БЮТ) и Эдуард Прутник (ПР).
Однако результаты деятельности лучших умов отечественной медиа-сферы удручают. Например, упомянутый выше г-н Стець (бывший генеральный продюсер ТРК «НБМ», в которую входит «5 канал») пока что сочинил один-единственный законопроект: «Об осуждении военной интервенции Российской Федерации на территорию Грузии». Кстати, другим соавтором этого документа был г-н Арьев, тоже не чужой «5 каналу». Неизвестно, как этот закон помог бы его коллегам, даже если бы имел какие-то шансы на принятие.
Зато практически весь комитет по вопросам свободы слова в полном составе (9 из 12 депутатов) подготовил лоббистский законопроект «относительно предотвращения негативных последствий финансово-экономического кризиса в рекламной отрасли и электронных СМИ», в котором предложил снять ограничения на рекламу алкоголя и табака.
Роль ложки меда в этой бочке дегтя играет законопроект Олеся Дония №4451, которым предлагается изменить закон «Об авторском праве и смежных правах» и вывести из сферы действия «авторского права» новостные сообщения и акты органов власти. Кроме того, на рассмотрении комитета находится законопроект Андрея Шевченко №4485 о внесении необходимых изменений в Закон «Об информации». Но вероятность их оперативного принятия в год президентской избирательной кампании невысока. Это в 1999 г. тогдашний президент Леонид Кучма мог написать закон «О социальной защите журналистов» и тем самым заручиться лояльностью всех СМИ накануне выборов. Сегодня популизм политиков направлен на другие слои населения, минуя журналистов.
Результат
Если прямая политическая цензура, то есть указания органов власти редакциям о содержании их материалов, в последние годы отступила (хотя и не исчезла никуда), то на ее место пришла цензура «экономическая», присущая большинству «развитых демократий». Большинство изданий сегодня в Украине так или иначе принадлежат крупным олигархам, часто с политическими амбициями. Можно догадаться, какую редакционную политику будут исповедовать такие СМИ при освещении событий политического, экономического и даже культурного характера: в той или иной степени они зачастую вырождаются в «боевые листки». Кроме того, такие СМИ, кормясь из кармана «благодетеля», не подчиняются рыночным законам и выживают в условиях кризиса, несмотря на качество работы: ведь на содержание редакции требуется не такая уж большая сумма, по сравнению с банками и заводами. В условиях бушующего кризиса и вопиющей незащищенности трудовых прав журналистов, протестовать против этого никто не решается.
Даже если собственник не вмешивается в редакционную политику, а СМИ вынуждено себя окупать само, на сцене неминуемо появляется рекламодатель, который с радостью укажет журналистам, о чем и как именно нужно писать вокруг блока с заказанной им рекламой. Нет хвалебных очерков о «капитанах индустрии» в банковском или автомобильном секторе – нет и денежек на содержание редакции. А многие ввиду кризиса начали обходить рекламный отдел: дешевле и эффективнее выдать тысячу долларов журналисту, который подаст желаемую информацию под видом объективной статьи, а не на правах рекламы. Количество такой «джинсы» в украинских СМИ в последнее время растет по экспоненте.
В результате репрессивного правосудия и «стеснительности» госчиновников и публичных лиц у украинских журналистов развилась своеобразная форма самоцензуры: любовь к общим демагогическим рассуждениям на тему «плохой власти» (плохих олигархов, банкиров и т.д.) при отсутствии какой-либо конкретной критики, за которой может последовать судебное разбирательство. Если и появляются телепередачи или циклы статей, в которых называются конкретные фамилии, их оперативно закрывают. Получается, что «все плохо», но никто конкретно к этому безобразию не причастен. Будничная власть капитала вырвала зубы у «сторожевых псов демократии» получше всякого «кровавого режима».
Кроме того, на всякий случай есть пресловутая Комиссия по вопросам морали. Этот орган «с легкостью превращается» из самопровозглашенной потешной полиции нравов в полномасштабное орудие политической цензуры. Но самих журналистов это пока что не особо волнует, что неудивительно: в конце концов, Дахау ведь тоже не сразу строился.
Альтернатива
Все это не значит, что СМИ могут существовать только под пятой государства, собственника и рекламного отдела. Секрет успеха – в минимальной зарегулированности сферы масс-медиа и самоуправляемости трудового коллектива. Памфлеты во времена Английской революции XVII в., газеты и прокламации в России и Европе 1917-1924 гг., интернет-проекты в первой половине 2000-х гг. были идеальными СМИ: не стесненные законодательной регуляцией, они пользовались бешеным спросом в обществе. Самоуправляемый автономный коллектив, сам себе собственник, неизменно оказывается эффективнее сложных иерархических забюрократизированных структур.
Кроме того, работали там «не за страх, а за совесть»: отказавшись от ложного принципа «нейтральности», авторы последовательно проводили свою точку зрения, что всегда интереснее читателю, чем пустые «сводки Совинформбюро». В качестве самого яркого примера можно вспомнить хотя бы Ульрику Майнхоф, ставшую знаменитой как «самое блестящее перо ФРГ» задолго до ее известности в качестве члена РАФ. Ей и ее изданию Konkret (существующему по сей день) оказались не нужны ни «девочки» из отдела рекламы, ни толстый «спонсор», ни влиятельный знакомый в правительстве. Наоборот, они яростно критиковали капитал и государство, пользуясь при этом бешеной популярностью в том числе среди буржуазной публики. Сегодня издания, основанные на таких принципах, успешно действуют, вовсе не являясь маргинальными на фоне обычной «рыночной» прессы: речь идет об итальянской газете Il Manifesto, французской Liberation, немецкой Тageszeitung.