В 2014–2015 гг. из Украины в ЕС выехало более полумиллиона украинцев, и число эмигрантов все растет. Война и углубление экономического кризиса на протяжении 2014–2016 гг. лишь усилили тенденцию, начавшуюся в 90-х. Попробуем рассмотреть ее подробнее.
– А откуда ты?
– Из Тернополя, из области, тут таких много, не в этом районе, а за городом – тут одни арабы
– А давно тут живешь?
– Я в Украине жил всю жизнь, мама – тут, в Италии, но в этом году перебрался к ней: там что делать? В Тернополе ни работы, ничего.
– А здесь работа есть какая-то?
– Да сложно с этим, но свои люди есть, помогают найти подработку, то одну, то другую. Но тут хоть в армию не заберут.
Такой разговор произошел у меня на крыльце одной из миланских языковых школ, где каждый вечер собираются мигранты, чтобы бесплатно, при поддержке волонтеров, приобрести базовые знания итальянского языка, со Святославом[1], украинцем, который сейчас живет в Милане. Здесь – мигранты и беженцы из Египта, Марокко, Сирии, Палестины, Шри Ланки и Украины. По словам учителя школы, в этом году учеников из Украины стало больше, хотя украинцы здесь и до сих пор редкость.
Как показывают исследования Международной организации по миграции (МОМ), с каждым обострением экономической ситуации украинцы «пакуют чемоданы» (МОМ, Представництво в Україні, 2016). Так было в 2010 году (это можно объяснить отложенными последствиями глобального финансового кризиса 2008 года) и затем – в 2014-м. Переориентация украинской экономики на аграрную и сырьевую сферы – ведь это условия сотрудничества с европейскими партнерами – и военный конфликт на востоке привели к очередному углублению экономических и социальных проблем, а это, в свою очередь, подтолкнуло многих граждан к попыткам устроить свою жизнь в другой стране (Кравчук, 2016).
В целом основным направлением миграции для украинцев остается Российская Федерация и другие страны СНГ (МОМ, Представництво в Україні, 2016). Часто это краткосрочная миграция, хотя число тех, кто выезжает из Украины насовсем, растет с 2014 года. Страны ЕС также остаются важным направлением миграции украинцев. Попробуем проанализировать, как происходил этот процесс в последние годы.
Сколько нас таких?
По данным Евростата, в 2014 году в ЕС документированно выехали (получили первый вид на жительство) 291.4 тысячи украинцев, что на 87% больше среднегодового числа украинских мигрантов в 2010–2013 гг. В 2015 году выехало уже 455.6 тысяч, это на 192% превышает средний показатель довоенных лет (Євростат, 2016).
Поскольку нерегулируемая миграция никак не документируется, четких количественных индикаторов этого процесса нет, но непрямые – свидетельствуют о том, что и эта тенденция растет с начала войны. Если в 2010–2013 гг. в среднем на территории стран ЕС регистрировали[2]. 11,8 тысяч украинцев без документов в год, то в 2013 г. таких зарегистрировали на 42% больше – 16,8 тысяч, в 2014 г. на 101% больше – 23,9 тысяч человек (Євростат, 2016). Количественный рост нерегулируемой миграции подтверждают и другие исследования: «Нерегулируемая миграция (подсчитываемая по количеству незаконных пересечений границы) на границах стран ЕС с Украиной выросла, но все еще представляется относительно низкой (несколько тысяч человек ежегодно) и несравнимо меньшей по сравнению с ситуацией в Южной Европе» (в 2015 году более 1 миллиона человек прибыли в ЕС через Средиземное море – Europe without Barriers, 2015; UN Refugee Agency, 2016).
Ситуация с поиском убежища в странах ЕС для украинцев намного драматичнее. В довоенные годы ежегодно пытались получить убежище около 1 тыс. украинцев, в 2014 году заявок на предоставление убежища уже было в 14 раз больше, а в 2015 году – в 23 раза. Конечно, не все заявки ведут к позитивному решению, в основном потому, что ЕС не считает войну в Украине достаточной причиной для получения убежища. По законодательству ЕС, беженцы имеют право получить убежище, если страна ЕС – это первая мирная страна, в которую они попали, если же до этого они были в другой мирной стране, то должны искать убежище там, а первой мирной страной для беженцев из зоны конфликта, на взгляд ЕС, является сама Украина. Не принимает Европейский союз и тех, кто пытается уклониться от мобилизации, поскольку военная служба, как считают еврочиновники, есть гражданская обязанность. Несмотря на это, за 2–3 года, то есть за период, отведенный для принятия решения, многим искателям убежища удается выучить язык и найти работу, которая позволяет устроить свою жизнь в стране и без статуса беженца, а позднее – еще и «перетащить» семью. Эти цифры, однако, незначительны по сравнению с числом внутренне перемещенных лиц. По состоянию на июль 2016 года, тех, кто покинул Крым, ДНР и ЛНР и переехал на подконтрольную Украине территорию, – более 1,7 миллиона человек (Представництво МОМ в Україні, 2016).
О том, что тенденция будет усиливаться, свидетельствуют и данные опросов общественного мнения. Исследование компании «TNSУкраїна» показало, что растет число тех, кто собирается выехать за границу (Kantar TNS, 2016). В июле 2016 года таких было 20% из числа опрошенных по выборке.
Как мы «валим»?
Документированная и нерегулируемая миграция, а также получение убежища, хотя формально и являются разными видами миграции, на практике очень тесно переплетаются. Мигрировать в основном пытаются семьями и парами. Один член семьи может выехать по рабочей визе, обустроиться в новой стране, а потом посодействовать тому, чтобы второй партнер получил убежище или же приехал в страну без документов и затем нашел работу. Часто бывает и наоборот – один из пары подает на убежище, а потом находит работу для себя и своего партнера. Также распространенная практика – проживание в ЕС до того момента, когда начнется так называемая «волна» предоставления статуса беженца или «амнистия» – выдача видов на жительство тем, кто живет в стране без документов.
Кроме того, есть немало промежуточных практик – между документированной и нерегулируемой миграцией. Основная причина, по которой исследователи выделяют их в отдельную категорию, состоит в том, что абсолютно легальные документы, – такие, как визы, виды на жительство, справки о работе или договоры аренды жилья, даже паспорта граждан стран ЕС, – делаются неформальным путем – через взятки учреждениям, которые должны выдавать их по закону, или через частные компании, которые обходят забюрократизированные процедуры получения документов. Распространенная разновидность такой полудокументированной миграции – заключение брака. Существуют компании, которые за довольно высокую плату оформляют брак с гражданином ЕС, а также помогают создать все материальные доказательства того, что этот брак действительно является желанным, – совместные фото, переписку в социальных сетях, в странах с более жестким регулированием миграции даже организуют «молодым» совместное проживание до получения гражданства. Услуга «под ключ» стоит от 5000 евро. И клиентов таких услуг стало больше – и в ЕС, и в Украине. Например, в Мукачево никого не удивляет реклама типа «Купи визу – получи чемодан!» («Купуй візу – отримай валізу!»).
Куда мы «валим» и что нас там ждет?
Польша (особенно в последние годы) – основная страна ЕС, принимающая украинцев. Резкий рост миграции украинцев в ЕС – это прежде всего рост миграции в Польшу. Если за 2014 и 2015 годы число украинцев, получивших вид на жительство, уменьшилось в Чешской Республике и даже в таких популярных среди украинцев странах, как Италия и Испания, то в Польше оно выросло более чем вдвое.
Такое направление миграционных потоков обусловлено не столько желаниями украинских мигрантов, сколько рынком труда и регулированием миграции в конкретных странах ЕС. Поскольку Италия и Испания принимают мигрантов из всех уголков света – Китая, стран Латинской Америки и Северной Африки, – украинцам, мигрантам из Восточной Европы, влиться в рынок труда этих стран становится чем дальше, тем труднее. Даже в классических «украинских» нишах рынка труда, таких, как работа badante – женщин, ухаживающих за пожилыми людьми, появляется все больше работниц из других стран, например, из Филиппин. Сами работодатели поясняют это так: «Филиппинки моложе, бойчее, они не требуют контракта, – значит, нам не придется платить налог, а цвет кожи нас не волнует» (интервью с итальянкой, которая раньше нанимала украинку для ухода за отцом, а теперь – филиппинку. В условиях высокой конкуренции с другими группами мигрантов и усиления ограничений на миграцию все меньшему числу украинцев удается документированно работать и проживать в Южной Европе. Но поскольку миграция украинцев, и прежде всего украинок, в эти страны продолжается не первый год, с 90-х годов украинские диаспоры сумели выстроить сети взаимопомощи для «своих», которые часто становятся трамплином для тех, кто рискнул приехать в страну без документов. «Родственники и знакомые помогают найти работу или даже могут поселить к себе на несколько месяцев, а то и больше», – рассказывает мне Инна из Запорожья.
Ситуация в Польше несколько другая. Хотя и здесь социальные связи – важнейший фактор экономической интеграции, все же польский рынок труда и институции, регулирующие миграцию, более благожелательны к украинским мигрантам. Во-первых – потому, что мигрантский труд «закрывает» ниши рынка труда с самым высоким уровнем эксплуатации: строительство, неквалифицированную работу на фабриках и фермах, уборку и другие виды труда в сфере обслуживания. И дело даже не в «грязном» характере работы, а в том, что мигранты готовы работать без контракта, по 12 и более часов, без выходных, поскольку на родине условия труда не лучше, но за границей они заработают намного больше благодаря разнице в курсах валют. Во-вторых, выгода от мигрантского труда для нанимателей состоит еще и в том, что большое количество предложений работников снижает требования к оплате труда. В-третьих, по сравнению с другими странами ЕС Польша остается довольно закрытой для мигрантов из отдаленных частей мира, за исключением Восточной Европы (TheGuardian, 2016). Поэтому у украинцев есть возможность занять эту нишу: они «свои», быстрее других выучивают язык, близки географически. Последнее – большое преимущество, ибо позволяет существовать сезонной миграции. Работают украинцы в Польше, но, поскольку такая работа – временная, государство не несет ответственности за обеспечение работников медицинскими услугами, а их детей – образованием. По всем этим причинам польский рынок труда намного «благосклоннее» к украинцам, чем, скажем, к мигрантам из стран Африки или Азии.
Конечно, украинцы мигрируют не только для того, чтобы заниматься неквалифицированным трудом. Как раньше, так и сейчас много молодежи выезжает на обучение или же на квалифицированную работу.
Мотивация у таких мигрантов часто совсем противоположная, хотя тоже тесно связана с социально-экономическими условиями. Как рассказал в интервью переехавший жить во Францию IT-специалист Николай, поскольку его заработная плата ненамного выросла после переезда из Украины на работу в ЕС, покупательная способность резко снизилась, но многие его коллеги и он сам согласны на это, потому что, работая и живя в ЕС, они могут получить и такие преимущества, как достойные условия труда, социальная защита, стабильность экономической ситуации в стране, что позволяет планировать собственное будущее и будущее семьи.
Хотя не всегда намерения квалифицированных мигрантов сходятся с реальностью. По словам Николая, «есть, конечно, люди, которые срывают куш, но есть и такие, кто перевозит семью – и внезапно осознает, что они не могут свести концы с концами. В «интернетах» одни рассказывают, что купили «порш», а другие – что сдают пластиковые бутылки».
Хотя то, что отдельные люди получают шанс на лучшее будущее за границей, – несомненно, позитивно для них самих, процесс «утечки мозгов» украинских профессионалов и способной молодежи в другие страны никоим образом не побуждает украинскую экономику к качественному развитию. Выращенные в технических вузах специалисты не используют свои навыки для развития технологий на украинских предприятиях, они делают это за границей. Инвестиции – пусть скупые – государства в человеческий капитал в форме образования также фактически дают результат в других странах.
Свободные границы и мир, а не свободный рынок
И у тех, кто едет работать по контракту и с рабочей визой, и у тех, кто подает на статус беженца, причины часто одинаковы: по большей части к миграции подталкивают невозможность найти работу в Украине, невозможность получать достойную заработную плату, неприемлемые условия труда, да и в целом нестабильная ситуация в стране. Поэтому неудивительно, что с углублением экономического кризиса и началом военных действий большее число украинцев стало искать лучшей доли в иных краях. Этот процесс достаточно закономерен для стран периферийного капитализма, которые, кроме сырья, экспортируют также рабочую силу.
Украинская власть оценивает тенденции усиления миграционных потоков как явление позитивное: их переводы на родину составляют значительную сумму по сравнению с объемом ВВП – 5,7% по итогам 2015 года (Національний банк України, 2016), а с 2016 года эти поступления еще и должны облагаться налогом (Укрінформ, 2016). Интересно, что количество переводов от мигрантов возрастало до 2014 года, но в последние годы объемы переводов в абсолютном измерении уменьшаются (на 1,3 млрд. долларов за 2-й квартал 2016 года по сравнению с 2013 годом). Несмотря на этот спад, как показывает опрос МОМ, поступления от мигрантов помогают их семьям покрывать потребительские расходы (25% опрошенных), делать сбережения (43%) или инвестировать в жилье (17%). Но разве можно считать позитивным такое положение дел, когда для того, чтобы обеспечить своей семье и близким достойный уровень жизни, а часто – лишь базовые потребности, все большему числу украинцев приходится работать в условиях усиленной эксплуатации и прекаризации? Эти вопросы не волнуют тех, кто видит в миграционных процессах лишь позитив.
Как побудить украинцев оставаться дома? Как показывает опыт, закрытие границ, – помимо того, что это ограничение базовых прав человека, – просто-напросто не работает. Даже в условиях ужесточения визовых требований в последние годы украинцы все равно выезжают. Но развитие экономики, создание рабочих мест, качественное реформирование образования с сохранением его доступности, особенно в регионах, из которых отток работников и студентов идет чаще всего, помогли бы формированию у украинцев мотивации оставаться на родине.
Кроме того, не только экономические неурядицы толкают украинцев на поиски лучшей доли за границей. Война на востоке и ее последствия – еще один серьезный фактор усиления миграции. Хотя подавляющее большинство беженцев из зоны конфликта переехало в Украину и Россию, в центрах приема беженцев в странах ЕС украинцев стало значительно больше по сравнению с предыдущими годами, и значительная их часть – дончане и луганчане. (Deutsche Welle, 2016). Более того, не только сам конфликт вынуждает их покидать родной дом. Часто причиной для переезда в другую страну становится угроза мобилизации. Особенно это заметно в сельской местности, где мобилизация проходит на том же уровне, что и в городах, если не интенсивнее, а возможностей «откупиться» для тех, кто желает ее избежать, намного меньше. Именно поэтому, помимо институциональных изменений в социально-экономической сфере, Украине необходимо прекращение конфликта на востоке. Если страна будет следовать тем же курсом, что и сейчас, все больше граждан будет ее покидать.
Перевел Игорь Готлиб
