Кроме рекордной численности, белорусские протесты 2020 года отличались еще и массовым участием рабочих. Уже в первые две недели рабочие из более чем 80 предприятий приняли участие в митингах и шествиях, собирали подписи. Они требовали остановить насилие со стороны милиции и пересмотреть результаты выборов. Это беспрецедентное для постсоветских реалий движение не переросло в политическую забастовку, но повлияло на динамику гражданского протеста и на ответ властей.
Трудно разобраться в том, что именно происходило на белорусских заводах. Доверять информации оппозиционных и провластных СМИ нельзя, а последующая волна репрессий совсем не способствует выражению мнения работников. Поэтому мы решили взять интервью у представителей одной из самых интересных активистских групп, возникших вокруг телеграм-канала ЗабастовкаBY.
Эта инициатива, объединяющая белорусских левых с иногда диаметральными позициями по отношению к общегражданским протестам, но сошедшихся на том, что необходимо вести просветительскую, организационную и агитационную работу среди протестующих работников. Критически настроенные как к действующей власти, так и к либеральной оппозиции, они как нельзя лучше позволяют понять противоречивое положение постсоветских рабочих в момент кризиса. Их опыт — это редкий случай конструктивного сотрудничества левых организаций во время политического кризиса.
Начнем с краткой истории рабочей мобилизации в белорусских протестах. Как все развивалось?
Выступления на заводах стали сюрпризом для всех. И для власти, и для оппозиции, и для левых активистов.
Долгие годы все считали рабочих крупных заводов пассивным электоратом Лукашенко. Он и сам так считал. Оппозиция, каждый раз говоря об этих «советских» заводах, предлагала как минимум приватизацию и сильное сокращения государственного сектора, в опустевших же цехах — обустроить креативные пространства и барбершопы. Независимые профсоюзы на большинстве этих предприятий уже давно умерли, а про левое движение как про заметную политическую силу в Беларуси вообще говорить сложно.
И тут, как джокер, появились рабочие и смогли повлиять на очень многое. Власть вынуждено снизила градус агрессии, и каждую кучку собравшихся в 50 человек перестали сходу забрасывать светошумовыми гранатами. Это именно заслуга рабочих.
Рабочие «Гродно Азот» во время забастовки. Фото: Виктор Драчев / ТАСС
Власть увидела, что уже даже не оппозиция, а обычные, вчера еще аполитичные люди от неё отшатнулись, и немного сбавила обороты. Она была вынуджена перейти от массовых карательных акций к более точечным репрессиям.
Массовая активность на предприятиях была в самом начале. Уже 13 августа, после очередных язвительных высказываний Лукашенко о паре десятков бузетеров, в конце рабочего дня трудящиеся массово вышли на улицы. Насилие на несколько недель прекратилось. Расцвела деятельность по сбору подписей под разными заявлениями и обращениями.
"Власть увидела, что уже даже не оппозиция, а обычные, вчера еще аполитичные люди от неё отшатнулись."
Объявленная, на тот момент уже вторая всеобщая забастовка так и не состоялась. И больше всего в ней отметились журналисты Белтелерадиокомпании. Итогом стала полная зачистка и массовые увольнения, а на их место были наняты российские журналисты.
Фото: Виктор Драчев / ТАСС
Попытки забастовки произошли на ряде крупных государственных предприятий: Белорусский металлургический завод, «Гродно Азот», «Беларуськалий», «Нафтан» и другие. В основном на территории заводов прошли массовые митинги и на паре предприятий были попытки остановить производство. Всеобщей забастовки не произошло. Известные телеграм-рупоры переключились на студентов, наступало начало учебного года.
Дальнейшая история становится хаотичной. На арену выступают стачкомы, которые в дейстительности никак и ни на что не повлияли. Но картинку и массовку для политических манипуляций сделали.
Как начиналась ЗабастовкаBY и когда вы решили заняться агитацией? Что вас на это подтолкнуло?
Мы открывали канал, когда на улицах Минска рвались гранаты. Это было решение представителей различных левых. Нашей целью стала помощь работникам белорусских предприятий, которые осознали свою силу и начали требовать считаться со своим мнением. Мы стремимся помочь советом, действием и предложить другой план и стратегию, которая исходит из наших общих классовых интересов.
Отношение наше к оппозиции, которая все-таки задавала тон в этих процессах, было очень разным — от поддержки до полного неприятия. Это вызывало потом немало трений, но обошлось без скандалов: никто вдрызг не разругался и не перестал здороваться.
Решили, что надо от всего этого абстрагироваться и просто пытаться наладить связь с трудовыми коллективами и доносить до них свое видение ситуации. Если Лукашенко устоит, будут хорошие наработки. А если он, в конце концов, падёт (такой сценарий тогда не выглядел беспочвенной фантазией), нам еще предстоит бороться против приватизации этих заводов новой властью.
"Отношение наше к оппозиции было очень разным — от поддержки до полного неприятия."
Наверно, пару слов стоит сказать о том, кто мы. В Минске уже было к тому времени несколько марксистских групп, но работали все по отдельности. ЗабастовкаBY стала попыткой наладить совместную координацию. Состав непостоянный. Кто только нам не помогал! Но одним из важных итогов стало появление коллектива редакции, которая называется МБ.
Забастовка раборчих «Беларуськалия» в Солигорске. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
Есть ощущение, что многие читатели, особенно зарубежные, решили, что это такой левый «Нехта», который сейчас будет отдавать указания рабочим и постить видеоотчеты о проведенных акциях. Мы их, конечно, разочаровали.
Но дело в том, что ЗабастовкаBY не была таким «штабом». Мы стали, скорее, сводной рабочей группой, площадкой, на которой разные группы формулировали общую позицию и координировали свои действия.
Какие были изначальные цели и насколько они были достигнуты?
Нельзя было оставаться безучастными и не постараться донести до трудящихся классовую повестку, разъяснить суть происходящего. Важно было призывать не поддаваться на провокации и бороться только за свои интересы, не быть пушечным мясом в чужой игре.
Мы опробовали совместную работу, сетевую организацию и координацию между группами. Наши призывы услышали некоторые трудящиеся. На некоторых предприятиях на собраниях коллективов они предлагались к обсуждению. В Минске была налажена агитация на проходных предприятий и митингах.
"Важно было призывать не поддаваться на провокации и бороться только за свои интересы, не быть пушечным мясом в чужой игре."
Сложно оценить, насколько мы смогли донести наши идеи, наши предложения и программу реформ. Если кто-то рассчитывал раздачей листовок и постами в телеграме за несколько месяцев сдвинуть с доски старые фигуры и оказаться если не ферзем, то лошадью, то он разочаровался, конечно. Так это не работает.
Учитывая массовую политизацию, сейчас мы наблюдаем рост практически у всех левых групп: у кого-то в кружках прибыло, у кого-то на лекциях кратно прибавилось, у кого-то подписчики стало больше. Нас стало больше, многие между собой перезнакомились, поняли, кому с кем проще работать и в каких направлениях.
И еще очень приятный бонус: нам удалось привлечь внимание зарубежных единомышленников и наладить с ними связь. Мы ощутили волну солидарности. Это была заслуга именно ЗабастовкаBY как коллективного проекта.
"Мы наблюдаем рост практически у всех левых групп: у кого-то в кружках прибыло, у кого-то на лекциях кратно прибавилось, у кого-то подписчиков стало больше."
Поэтому мы сейчас решили плотнее заняться этим направлением. С одной стороны, больше писать о событиях в стране, о белорусском левом движении для зарубежной аудитории, а с другой — о зарубежном опыте рабочей борьбы для белорусской аудитории.
Как бы вы описали ваше общение с рабочими? Многие ли поддерживает с вами связь?
Кто-то ходил с листовками на митинги, кто-то пытался вклиниться в существующие чаты со своей повесткой, кто-то агитировал на проходных.
Быстро выяснилось, что работа в чатах — это дохлый номер. Не для того оппозиционный актив их создавал, чтобы позволить кому-то вносить туда свою повестку и вообще устраивать дискуссии. За «неправильную позицию» банили очень быстро. Многие избавились от иллюзий о свободе слова и демократичности тех, кто «яро жаждал перемен».
Распространять листовки на массовых акциях никто не мешал. Их воспринимали позитивно, но тогда всё разлеталось на позитиве. Это похоже немного на рисунки на песке: прочитал листовку — и через полдня всё слизало новой волной событий, впечатлений и агитации.
Скорее, подтягивались люди с уже оформленными левыми симпатиями, которые увидели «а вот и наши, наконец». Контакты с рабочими осели в кружках. Начался процесс осмысления того, что вообще сегодня есть профсоюзы в Беларуси и какую форму они должны иметь, чтобы выражать интересы трудящихся.
Коллектив ЗабастовкаBY разнородный. Какие позиции были представлены в вашей группе?
Среди белорусских левых есть разногласия по вопросу отношения к Лукашенко, к оппозиции и к тому, кто из них — большее зло. Но тут будто сама жизнь помогла. Требование остановить милицейское насилие было вполне консенсусным. Ни одна из сторон с левой повесткой заигрывать особенно не пыталась, поэтому было однозначно понятно, что нас не ждут в обоих лагерях конфликта и к кому-то пристаканиться просто не получится.
"Требование остановить милицейское насилие было вполне консенсусным."
Еще ломались копья вокруг идеи переформатировать эту рыхлую конфедерацию и «координационный центр» во что-то более централизованное. В конечном итоге, эта идея не прижилась. История рассудит, было ли такое решение верным.
Рабочие протесты в Беларуси, можно сказать, потерпели неудачу. И в то же время они были самыми массовыми с апреля 1991 года. В чем, по вашему мнению, причина как беспрецедентной мобилизации, так и последующего поражения?
На мобилизацию повлияла власть, устроившая после выборов что-то по местным меркам запредельное. А оппозиция проворонила свое счастье.
В первую очередь, это поражение либерально-националистической оппозиции. У него есть очень много причин. Поскольку рабочий протест происходил все-таки в контексте борьбы власти и оппозиции, то он, находясь под прямым влиянием оппозиции, проиграл за компанию.
Прежде всего, это было банкротство стратегии штаба Тихановской и аффилированных с ним структур.
Во время протестов были созданы разные организационные формы: активистские группы, стачкомы, профсоюзные ячейки. Некоторые местные организации госпрофсоюзов подписывали требования рабочих, включались так называемые независимые профсоюзы. Насколько вы поддерживали с ними контакты?
Со стороны госпрофсоюзов это был манёвр, чтобы не выпасть из повестки, когда уже совсем прижало. Но когда ситуация успокоилась, то все сразу стало возвращаться на круги своя.
Раскрученные в прессе «стачкомы», наверное, было бы лучше определить как политические клубы сторонников оппозиции и лично Светланы Тихановской на предприятиях. Сделать еще какую-нибудь пакость режиму для них гораздо интереснее, чем развивать рабочее движение.
Протест рабочих Минского тракторного завода (МТЗ)
Разные неформальные объединения рабочих на предприятиях — это самое интересное. Где-то они принимают форму ячеек независимых профсоюзов, где-то существуют как неформальное подполье. На этом уровне интерес к нашим идеям есть, и думающих людей хватает.
"Если кто-то еще не понял, на дворе суровая реакция."
Немного обидно, что мы пока не можем рассказывать об этих скромных успехах левого движения, чтобы попросту не угробить все начинания. Если кто-то еще не понял, на дворе суровая реакция.
Как прошедшие полгода изменили ситуацию на предприятиях? Какая вероятность того, что протесты повторятся, но уже с экономическими требованиями, на фоне ухудшения экономической ситуации?
Вопрос непростой. Власть сейчас серьезно готовится к тому, чтобы таких сюрпризов не допустить. Обещали внести в ближайшее время в трудовой и уголовный кодекс изменения, направленные против призывов к забастовкам. Надо признать, что в результате всех этих авантюрных «стачек» Тихановской немалое количество активных рабочих потеряли работу.
Рабочие Минского тракторного завода (МТЗ) на митинге. Фото: Сергей Гапон / AFP
Условия для какого угодно протеста будут уже гораздо худшими, чем минувшей осенью, когда власть застали врасплох и она ни к чему подобному не готовилась.
"Чем более уверенно начинает себя чувствовать власть в Беларуси, тем меньше она готова на какие-либо реальные реформы."
А оппозиция будет пытаться перевести протест в русло «Отставка Лукашенко, власть Тихановской, все остальное неважно и потом». Хотя сейчас эта оппозиция побита, ее медийную мощь не стоит сбрасывать со счетов. Она никуда не исчезла и по-прежнему оказывает колоссальное влияние на умы, в том числе и на умы рабочих.
11 и 12 февраля прошло Всебелорусское народное собрание. Чиновники и Лукашенко всячески его раскручивали и постоянно говорили о конституционной реформе. Что на нем обсуждалось и чем закончилось это собрание?
Ничего так и не прояснилось. Лукашенко в очередной раз задекларировал, что будет конституционная реформа, но ее суть, как и время реализации, так и остались загадкой за семью печатями. Чем более уверенно начинает себя чувствовать власть в Беларуси, тем меньше она готова на какие-либо реальные реформы. Это мы и видим сегодня, когда попытка оппозиции вывести людей на улицы с треском провалилась.
Статья подготовлена при поддержке Rosa Luxemburg Stiftung в Украине со средств Министерства экономического сотрудничества и развития ФРГ
Читайте также:
«Тридцать седьмой на минималках». Белорусский протест и эмиграция активистов в Украину (Александра «Renoire» Алексеева)
У протеста не женское лицо. Интервью с Ириной Соломатиной о белорусских протестах
Партизан или рабочий? Фигуры белорусского протеста и их перспективы (Владимир Артюх)
Заразнее, чем коронавирус: предвыборное недовольство и кризис власти в Беларуси (Владимир Артюх)
