Кинематографистам наверняка грустно осознавать, как на наших глазах кино проигрывает духу времени. Глобальные процессы 2020 года по степени их драматичности и иммерсивности превосходят любой популярный блокбастер. Обсуждение кино тоже отходит на второй план, и воспоминания о победителях «Оскара» утопают в потоке актуального, будь то информация о коронавирусе или новости движения Black Lives Matter. Со временем что-то осмысляется заново, иное же притупляется на задворках памяти, будь то революционность «Джокера» или оскароносный триумф «Паразитов».
Еще один оскаровский триумфатор этого года, документальный хит Netflix под названием «Американская фабрика», на этом фоне кажется малозаметным явлением. Но попробуем присмотреться внимательнее к этому творению продюсерской компании семейства Обама Higher Ground Productions. Режиссер фильма Джулия Райкерт за свою почти 50-летнюю карьеру в документальном кино сняла множество фильмов, среди которых, в частности, известная картина об истории американских левых «Seeing Red». «Американская фабрика» — очередной фильм, снятый Джулией Райкерт в паре со Стивеном Богнаром, и это своего рода квинтэссенция творческого пути режиссеров. Профсоюзная борьба, труд простых американцев и их «американская мечта» — всему этому здесь уделено концентрированное внимание.
Джулия Райкерт и Стивен Богнар
В конце 2000-х годов Райхерт и Богнар работали над 40-минутным фильмом «Последний грузовик: закрытие завода General Motors». Этот репортаж был посвящен городу Морейн, расположенному в окрестностях Дейтона, штат Огайо. Главным героем картины стал последний автомобиль General Motors с завода в Морейне, а также причастные к его созданию люди — завод закрывался, и местным жителям пришлось искать новые средства к существованию. Но всего через несколько лет крупная китайская компания Fuyao открыла в Морейне фабрику по производству автомобильного стекла, что стало отправной точкой к съемкам «Американской фабрики». В результате получился рассказ об «американской мечте», где американцы и китайцы мечтают каждый о «своей» Америке.
Отобразить прозрачное
Фильм снят в технике «fly-on-the-wall» — это то же самое, что и «прямое кино» (direct cinema). Фиксация происходящего без авторских отступлений, никакого авторского монолога — говорят только герои. Но «Американская фабрика» не похожа на видеосъемку, это не производственная зарисовка, а двухчасовое полотно, сотканное из множества эпизодов-наблюдений, снятых за несколько лет. У картины нет проблем с внутренним ритмом и драматургией — это выверенное художественное и политическое высказывание.
"Экономическая власть трансформируется во власть над медиа и политикой, что, в свою очередь, дает возможность делать прозрачными любые антисоциальные инициативы."
В нехитрый сюжет становления американской фабрики легко можно погрузиться, не замечая камеры. Внимание зрителя держат «внутренние монологи» многочисленных героев, никто из них не пользуется преимуществом. Реплики героев, — в диапазоне от китайских чернорабочих до американского сенатора, — возникают как бы случайно и выглядят органично, вместе с тем, каждая реплика находится строго на своем месте в общей канве произведения. При этом камера парит, где хочет: на заседании совета директоров и на профсоюзном митинге, она присутствует при откровенных беседах менеджеров Fuyao и даже делает попытку проникнуть во внутренний мир всесильного президента компании — будто нас отчаянно хотят убедить в том, что не может быть щели, в которую бы не заползла всеведущая документалистика.
Нас убеждают в этом с явным успехом, хотя, возможно, он иллюзорен, как и сам кинематограф? Но если кинематографическая иллюзия прозрачности — только вопрос искусства и его стилистики, то существует и иная, куда более реальная прозрачность, и её проекцией стала «Американская фабрика». Прозрачность — одно из ключевых понятий корпоративной культуры Fuyao. Звучащий в фильме гимн корпорации в прямом смысле является патетической одой к прозрачности.
Только при последовательной политике прозрачности возможны многочисленные съемки с перспективой вынести на суд общественности «грязное белье» большого бизнеса. Внедрение такой беззастенчивой политики — признак того, что в «свободной экономике» пропорционально с накоплением капитала корпорация приобретает власть. Экономическая власть трансформируется во власть над медиа и политикой, что, в свою очередь, дает возможность делать прозрачными любые антисоциальные инициативы. От шуточных предложений заклеить сотрудникам рты скотчем, чтобы меньше болтали, до «непокрытой истины» в разговорах о борьбе с профсоюзом — всё тайное становится явным и прозрачным.
Диалог культур
Еще в конце 1970-х годов к прозрачности призывал первопроходец «реформ и открытости» Дэн Сяопин. Его портрет в числе прочих лидеров КНР с гордостью демонстрируют съемочной группе в центральном офисе компании. Во время китайской экскурсии американцы попадают на производство, где изучают особенности производства с китайской спецификой: регулярные построения, полувоенная дисциплина, 14-часовой рабочий день с двумя выходными в месяц, отсутствие средств индивидуальной защиты.
"Двуязычие фильма, на английском и китайском — еще один знак смонтированного диалога культур."
Следующий пункт программы — праздничный корпоратив в честь дня рождения фирмы. В мероприятии участвуют дети и взрослые: артисты поют песни о любви и благополучии, юные девушки носятся по сцене в ярких одеждах, произнося ритуальные мелодекламации с текстами про «бережливое и рациональное производство», про «прекрасные отношения с работниками», про «рост прибыли» и про «бурное развитие технологий». Американская делегация с интересом наблюдает за этим шоу талантов, после чего вносит и свою лепту в празднование. После номера о «рациональной бережливости для всех производственных отделов» танцы заокеанских друзей, конечно, выглядят грубоватыми, но притом ничуть не выпадают из общей концепции, прославляющей корпоративный дух.
Фильм представляет собой диалог двух культур постфактум — диалог в режиме монтажа. Двуязычие фильма, на английском и китайском — еще один знак смонтированного диалога культур. В считанные минуты мы попадаем из одного языкового регистра в другой. Язык американцев выражает дух общности и инклюзии, а китайцы, хоть и соглашаются играть в эту игру по общим правилам, являются носителями куда более сложного и эксклюзивного языка.
Сотрудники Fuyao высокомерно сравнивают американцев с «ослами, которых нужно гладить по шерсти». При этом китайцы не производят впечатления людей, стремящихся к достижению превосходства в сравнении с другими. Все вместе они зациклены на успехе своей корпорации, а каждый в отдельности — на завоевании собственного места под солнцем. Не нужно подчеркивать превосходство в общении с американцами, которые любят купаться в одобрении — это нисколько не поможет компании достичь поставленных целей. Руководители Fuyao, хоть и говорят на китайском языке, но играют на американской территории — и умудряются обыгрывать американцев по правилам американской игры.
Прозрачность и/или мечта о ней
Изначальный смысл «американской мечты» вполне гуманистический: бытие человека не определяется имманентностью; человек живет для лучшего и может сам выбрать свою судьбу; «all men created equal». Образование — больше, чем способ получить работу, а работа — больше, чем зарабатывание денег. Америка — страна возможностей. Америка — больше, чем деньги. Америка может и должна становиться лучше и быть лучшей. Свобода, открытость, прозрачность (transparency) — эти ценности всегда ассоциировались с национальным этосом США.
На заре существования США новый демократический этос «американской мечты» противопоставил себя укладу жизни старой, аристократической Европы. Спустя годы, политический и экономический подъем страны с таким эгалитарным национальным этосом стал одним из важных факторов в формировании ценностей современного мира. «Американская мечта» стала мечтой Европы, а вскоре и всего мира —после двух мировых войн Америка стала больше, чем она сама.
Но амбивалентность этой «мечты» проявлялась и в XIX веке, и особенно дала о себе знать в эпоху изоляционизма. В 1916 году президент Вудро Вильсон предложил сделать Америку великой под лозунгом «America First» («Сперва Америка»). Идеология «America First» означала изоляционизм, но формально не противоречила «американской мечте», поскольку также пестовала человека «self-made». Но такой человек в парадигме «America First» занимается «возделыванием себя» не столько через культуру и образование, сколько через предпринимательство, понимаемое как главное национальное благо.
"Можно закрывать глаза на двойные стандарты, если они не идут вразрез со свободной экономикой."
«Дело американцев — бизнес!» (англ. «The Americans' business is a business») — такой чеканной формулировкой запомнился другой адепт «America First», президент-республиканец Кэлвин Кулидж. Ему также принадлежит сравнение американских фабрик с храмами, в которых молятся рабочие. Прошло время, и эра президентов-изоляционистов закончилась, Америка пережила предвоенную депрессию и послевоенный расцвет, но вскоре стало выясняться, что во имя первостепенного величия приходится жертвовать прозрачностью «американской мечты». Можно закрывать глаза на двойные стандарты, если они не идут вразрез со свободной экономикой. Сама же «американская мечта» в таких условиях всё больше превращалась в пародию на саму себя, ассоциируясь с безудержным консьюмеризмом и окончательным решением «квартирного вопроса».
На «Американской фабрике» в Морэйне мы видим рабочих, занимающихся не возвышенной молитвой, а тяжелым и опасным трудом с существенно заниженной оплатой. Некоторые делятся нервными переживаниями о тщетных попытках вернуться в средний класс. Герои «Фабрики» так же решительны, так же трудолюбивы, так же напористы в желании обрести счастье, как герои Фицджеральда, Стейнбека или Синклера Льюиса. Они всё те же прирожденные миллионеры с временными трудностями, всё так же не могут жить без дела и радуются тому, что снова начинают работать после крушения предыдущей карьеры. Работать — пусть и в худших условиях, хотя никто не отменял мечты о «лучшей Америке» в качестве национального этоса... Интересно, чем в это время заняты их китайские товарищи?
Производство мечты
В книге эссе «Десять слов о Китае» популярный современный писатель Юй Хуа констатирует: «...Эффективность местной администрации — одна из причин нашего экономического чуда. […] Хочу сказать западным защитникам демократии, что недостаток политической прозрачности скорее способствует, чем препятствует развитию Китая» [Юй Хуа, 2012]. К такому выводу известный литератор приходит, понимая под «политической прозрачностью» механизмы демократии и права в их западном представлении. Тогда как развитию второй экономики мира больше способствует не равенство перед законом, а паутина так называемых «гуаньси» — неформальных клановых связей. Административный контроль и строгая отчетность позволяют китайскому капитализму прекрасно обходиться без демократии.
Съемки продолжались до конца 2017 года — и тогда в Морэйне прозвучало парадоксальное «great again»: вернуть Америке величие пообещал один из китайских товарищей, назначенный руководителем «американской фабрики». Ему предстояла нелегкая задача: не только принести корпорации долгожданную прибыль, но и разобраться с главным врагом бережливого и рационального производства — независимым профсоюзом. В китайской системе трудовых отношений профсоюзы тесно связаны с руководством корпораций, которые, в свою очередь, сращиваются с государством. Познакомившись в центральном офисе Fuyao с «руководителем профсоюза» — ближайшим родственником президента компании, можно лишний раз убедиться в том, до чего глубоко укоренены «гуаньси» в производстве мечты по-китайски.
"«Американская фабрика» не пугает зрителя «китайской угрозой», напротив, мы видим успешную корпорацию, её руководителей, чья Родина прекрасно интегрирована в глобальный рынок."
Чего же боится китайская корпорация? Она отчаянно противится приходу профсоюза как третьего лишнего, утверждая, что все проблемы рабочие легко могут решать напрямую с руководством фабрики. Нежелательное «третье лишнее» вносит ненужные трудности в схему простой бинарной коммуникации, поэтому оно должно превратиться в «третье исключенное» и из-за своей нелогичности в деле развития бизнеса — перестать путаться под ногами. Модель «прямых» отношений работника и работодателя — настоящий либертарианский идеал, которому неукоснительно следуют китайские товарищи. А сама история о неравной и в результате проигранной борьбе демонстрирует, как легко носители свободного американского духа подыгрывают принципам «свободной экономики». Бороться с профсоюзами, загрязнять окружающую среду, любыми путями минимизировать расходы на производство — почему бы не считать всё это эффективными средства для скорейшего успеха и процветания?
Наивным окажется представление о «китайской мечте» как о стремлении к господству над миром, к насаждению собственной идеологии, ментальности и образа жизни. «Американская фабрика» не пугает зрителя «китайской угрозой», напротив, мы видим успешную корпорацию, её руководителей, чья Родина прекрасно интегрирована в глобальный рынок. По словам руководителя Fuyao, китайцам следует «в Риме вести себя как римляне». Они не утверждают какой-либо идеологии, кроме идеологии «увеличения объема продаж». Они не предлагают альтернативных ценностей, ни материальных, ни духовных, а наоборот стараются жить так же, как их американские коллеги, так же зарабатывать, так же потреблять и так же «молиться» на работе — на корпоративных вечеринках петь квази-религиозные песни по заветам президента Кулиджа.
По ту сторону реалити-хоррора
История о неравной схватке между профсоюзом и компанией движется к логическому исходу. Следуя новой максиме: «будьте реалистами – голосуйте против», – сотрудники добиваются невозможного – невозможности профсоюзу представлять их интересы. В свою очередь, компания обещает сделать Америку снова великой и отправить лучших рабочих на отдых в «почти американский» Шанхай. Мы покидаем «Американскую фабрику» как раз в тот момент, когда руководство корпорации собирается приступать к масштабным увольнениям из-за автоматизации производства.
Под стать всеобщей машинизации толпа «людей-машин» приходит на рабочие места. Завтра этих рабочих мест возможно не будет: как сообщает поясняющий в титрах текст, «свыше 375 миллионам человек придется искать новые средства к существованию до 2030 года». Финальные кадры «Американской фабрики» внушают стойкое ощущение, что незаметный триллер, спрятанный внутри реалити-шоу, перерос в полноценный фильм ужасов. Компетентный сотрудник оказывается не нужен крупной преуспевающей компании, скорее она предпочтет ему дешевую рабочую силу, чтобы вскоре заменить и её армией машин. Одновременно капитал расширяет свою власть, стремясь присвоить себе такие ценности, как прозрачность и мультикультурность. Лицемерное игнорирование опасностей всепроникающей власти капитала укрепляет капитализм в его бесчеловечном статусе.
Читайте рецензии Александра Земленита:
«Спіймати Кайдаша»: в пошуках пропащої родини
«Процес» Сергія Лозниці. Документальна церемонія абсурду
Убийство (без) свидетелей. Фильмы «Лай собак вдалеке» и «Донбасс» – два способа говорить о войне
Фильм Джессики Гортер «Красная душа»: русский неосталинизм и страхи постсоветского человека
Источники:
Юй Хуа (2012). Десять слов про Китай. Москва: Астрель.