Якоб Риги
Прежде всего я хотел бы выразить благодарность за то, что моя статья была опубликована в журнале «Спільне». Я хотел бы также поблагодарить Владимира Артюха, Дафну Рачок и Ивана Шматко за перевод статьи. И я благодарен Тарасу Саламанюку за критический отзыв.
Несмотря на критику, я считаю, что моя статья по-прежнему актуальна и останется таковой до краха капитализма. Ее актуальность определяется выдвинутым в ней предположением, что пиринговое производство является моделью для создания эгалитарного и некапиталистического общества, которое можно назвать коммунистическим в Марксовом понимании.
После поражения революционных движений 1968 года пришло время капиталистической реставрации (Badiou 2012). Основная стратегия этой реставрации заключалась в отождествлении марксистского коммунистического проекта с государственным капитализмом в СССР и странах Восточного блока. Таким образом идеологи реставрации утверждали, что коммунизм не принесет ничего, кроме диктатуры и нехватки товаров первой необходимости. После 1989 года реставрация, принимая новый поворот, произвела на свет догму, согласно которой капитализм является единственной жизнеспособной системой, а альтернативы ему – это просто опасные и тоталитарные мечты. Современные реформистские движения приняли это центральное верование реставрации, и поэтому не шли дальше реформ, которые они надеются осуществить путем парламентаризма. Но после 1989 года капитализм не предложил ничего, кроме войн, разрушения социального государства, частых кризисов, безработицы, бедности и общинного национализма, приведшего к этническим чисткам, геноцидам и массовым перемещениям населения.
Таким образом, наиболее актуальной задачей для человечества в этот момент истории есть возрождение и дальнейшее развитие марксистского понимания коммунизма не только как идеи, но и как Программы перемен. В статье была предпринята попытка выделить один из ключевых аспектов этой программы. Поэтому я предлагаю читателю рассмотреть мою статью, критику Саламанюка и мой ответ на эту критику в свете следующих вопросов: 1) является ли революционное свержение капитализма необходимым? 2) если да, то нужна ли нам программа для этого? 3) какой будет суть этой программы?
Насколько я могу судить, главные претензии Саламанюка к моей статье сводятся к следующему: 1) статья страдает от технологического детерминизма; 2) она игнорирует то, что пиринговое производство может быть использовано и в самом деле используется капиталистами, и тем самым является элементом капитализма; 3) она не учитывает конфликта между свободным ПО и Open Source ПО; 4) она слишком оптимистична в том, что касается способностей участников пирингового производства к революционным действиям и игнорирует их отношение к господствующим классам. 5) ее подход к социальным движениям, вышедшим на сцену в 2011 году, является излишне оптимистичным.
В качестве альтернативы Саламанюк выдвигает расплывчатые предположения о том, что мы должны ждать технологического перепрофилирования через акцелерационистский проект, при этом строя кибер-коммунистическую партию.
Виновен ли я в технологическом детерминизме? Пиринговое производство – это не технология, а социальная форма, которая использует определенные технологии определенным образом. Основные характеристики этой социальной формы – отношения сотрудничества с одной стороны, и отсутствие частной интеллектуальной собственности с другой. Саламанюк, перепутав социальную форму с технологией, неверно интерпретирует мой энтузиазм по поводу пирингового производства как технологический детерминизм. Но ведь моя статья направлена против любого детерминизма, не говоря уже о технологическом. Хотя это и не изложено детально, но в статье я утверждаю, что пиринговое производство может стать доминирующим способом производства путем социальной революции, которая ниспровергает и разрушает капиталистическое государство и собственность. Это предположение более подробно раскрыто в моих последующих статьях (2013, 2014а). Таким образом, я действительно охарактеризовал пиринговое производство как зародыш коммунистического способа производства, но я не говорил, что пиринговое производство будет постепенно расширяться, пока не станет доминировать над капитализмом. Мое главное расхождение с реформистскими сторонниками пирингового производства заключается в том, что я подчеркиваю необходимость социальной революции и центральную роль пролетариата в этой революции (см Rigi 2014а). Я сторонник не кибер-коммунизма, а коммунизма, который использует цифровую технологию для организации материального и интеллектуального производства (см Rigi 2013).
Что касается отношений между капитализмом и пиринговым производством, то я признаю, и в статье действительно утверждается, что капитализм в качестве доминирующего способа производства подчиняет и использует пиринговое производство (этот аргумент детальнее представлен в вышеупомянутых статьях). Что не стирает принципиальной разницы между этими двумя социальными формами. Google, Facebook и т. д. являются хорошей иллюстрацией подчиненной позиции пирингового производства по отношению к капитализму. На самом деле я писал (Rigi 2014b; Rigi and Prey 2015) о том, как капиталисты-рантье пытаются сделать знания, в том числе знания как продукт пирингового производства, источником присвоения ренты. И это подводит нас к разнице между свободным ПО Ричарда Столлмана и Open Source Эрика Реймонда. Поскольку интеллектуальная собственность является условием получения ренты от знаний, лицензии GPL («копилефт») Столлмана исключают возможность извлечения такой ренты, в то время как Open Source протаскивает это условие через черный ход (см Rigi 2014а).
Я признаю, что в статье был излишне оптимистичен по отношению к способности участников пирингового производства вступить в ряды революционных сил. Интеллектуальные работники, которые в настоящее время составляют основную массу участников пирингового производства, не являются однородной группой. Некоторые из них относятся к пролетариату, а некоторые – к рантье. Поскольку рантье получают часть создаваемой глобальным рабочим классом общей прибавочной стоимости, работники умственного труда, которые сами являются рантье, не могут быть инициаторами антикапиталистической революции. Тем не менее, они могут присоединиться к революции в ее высшей точке, так как капитализм отчуждает их труд.
Важно отметить, что ни существование пиринговых производителей-рантье, ни подчинение пирингового производства капитализму не опровергает мой тезис о том, что пиринговое производство коренным образом отличается от капитализма и может стать альтернативой ему. Капитализм качественно отличался от феодализма еще до того, как стал господствующим способом производства. Нашими лозунгами должны быть: Упразднить капиталистическое государство и собственность путем революции! Реорганизовать все общество на основе пирингового производства!
Я думаю, что нападки Саламанюка на движения 2011 года являются несправедливыми. Эти движения сошли на нет, но они могут воспрянуть снова, так как нынешняя слабая парламентско-реформистская левая политика типа «Сиризы», «Подемоса», Корбина и Сандерса обречены на провал. 2011 год был возрождением истории (Badiou 2012). Эти движения имели следующие достижения:
1) они использовали информационные технологии для расширения пиринговой формы политический мобилизации (см. Maeclelbergh 2009); Эту форму мобилизации не следует противопоставлять местной и межличностной организации на местах. Они должны дополнять друг друга. 2) Эти движения возродили стремление к свержению капитализма и ознаменовали возрождение истории (Badiou 2012).
Тем не менее, у них были две основные слабости. Во-первых, они не имели программы альтернативного общества. Во-вторых, они не пытались уничтожить капиталистический государственный аппарат и экспроприировать капиталистов. Мы должны возродить 2011 год без его слабостей, а не сбрасывать его со счетов. Это означает, что мы должны принять пиринговое производство в качестве основы нашей экономической платформы и мобилизоваться для разгрома капиталистического государственного аппарата и отмены частной собственности на средства производства.
И последнее, я не думаю, что какая-то форма технологического перепрофилирования, включая акцелерационизм, уничтожит капитализм сама по себе. Поэтому мы не должны ждать от моря погоды, мы должны готовить социальную революцию. Мы, конечно, должны построить политическую партию для этой цели, но это будет партия революционного пролетариата, а не партия так называемых кибер-коммунистов.
Перевёл Владимир Артюх
Читайте также:
Кіберпролетаріат: глобальна праця в цифровому вихорі (Нік Даєр-Візфорд)
Ссылки
Badiou A. 2012. Rebirth of History. London: Verso.
Maeckelbergh M. 2009. The Will of Many: London: Pluto Press.
Marx K. and F. Engels. 2005/1848. Communist Manifesto. Chicago: Haymarket books.
Rigi J. 2013. “Peer Production and Marxian Communism: Contours of a New Emerging Mode of Production” Capital & Class 37 (3): 397-416.
Rigi J. 2014a. The Coming Revolution of Peer Production and Revolutionary Cooperatives: A Response to Mitchel Bauwens, Vasilis Kostakis and Stefan Meretz, TripleC: Communication, Capitalism & Critique 15 (1): 390 – 404. [link].
Rigi J. 2014b. “Foundations of a Marxist Theory of Information: Intellectual Property, Surplus Profit and Rent”, TripleC: Communication, Capitalism &Critique 12(2): 909 -936. [link]
Rigi J. and R. Prey 2015. “Rent, Value and Facebook: The Political Economy of social Media”, Information Society.