Фильм Виталия Манского «Свидетели Путина». Президент как иллюзия

В середине июля 2019 года в рамках юбилейного десятого Одесского международного кинофестиваля (ОМКФ-2019) состоялась украинская премьера документального фильма «Свидетели Путина». Режиссер картины Виталий Манский — один из самых известных российских кинодокументалистов, продюсер, президент международного фестиваля русскоязычного неигрового кино «Артдокфест». Виталий Манский родом из Львова, позднее он переехал в Москву и после распада СССР стал гражданином России. Его работы были успешны на международных фестивалях, вызывали резонанс в России. В 2015 году режиссер эмигрировал в Латвию. В разноплановой фильмографии Виталия Манского нашлось место и для портрета «обычного советского человека» («Частные хроники. Монолог»), и для продажи самого ценного («Девственность»), и для Далай-ламы XIV («Восход/Закат»), и для стран-«изгоев» вроде Кубы («Родина или смерть») и КНДР («В лучах Солнца»). 

Виталий Манский

«Свидетели Путина» появились из архивного материала 1999—2001 годов, на на котором запечатлено восхождение Владимира Путина на должность президента Российской Федерации. В те переломные для страны годы Виталию Манскому удалось выпустить серию фильмов с ключевыми фигурами в истории современной России: Михаилом Горбачевым, Борисом Ельциным и Владимиром Путиным. Сегодня кажется невероятным, что 20 лет назад именно радикальному Манскому представилась возможность погрузиться в мир кремлевской элиты. Разобщение между властью и народом, разочарование в «свободных 90-х», малоизвестный спецслужбист на вершине власти — для власти назрела необходимость говорить с обществом, открывая новые телеформаты. Став тогда едва ли не главным летописцем становления Путина, спустя годы Виталий Манский под увеличительным стеклом рассматривает кадры времени, когда зарождалось всё то, без чего мы не представляем последних десятилетий.

Впереди XXI век. Затянувшаяся премьера

Несмотря на то, что в основании «Свидетелей Путина» — кадры из отснятых в то время для российского телевидения фильмов об обитателях Кремля, новую картину Манского открывает праздничное видео из его семейного архива. 31 декабря 1999 года — день, который многие тогда посчитали последней календарной датой второго тысячелетия. На самом же деле XXI век официально должен был начаться только в 2001 году, так что весь високосный «нулевой» год можно рассматривать как затянувшуюся премьеру или 31 декабря длиною в двенадцать месяцев. Но в любом случае к традиционному праздничному магическому опьянению из-за смены дат прибавилось еще и опьянение от смены эпох. Внезапно в предновогодней атмосфере «последнего дня 90-х» из телевизора доносится голос Бориса Ельцина. Постаревший и уставший президент произносит свою знаменитую речь: сидя в праздничном антураже, он просит прощения, объявляет об отставке и о назначении «преемника». 

Кадр из фильма

Усталость и раздражение проникают и в праздничный дом семейства Манских. Семью режиссера тогда раздражала не только неожиданная новость, но и так называемая «кинолетопись», для которой Виталий Манский снимал эпизоды из своего быта, не стесняясь при этом жёсткого вторжения в личное пространство близких людей. Вставив эти новогодние сцены в качестве пролога, режиссер тем самым заявляет, что готов так же жёстко и безжалостно препарировать свой личный опыт. «Свидетели Путина» не только суммируют архивные материалы о восходящем президенте и его окружении, они погружают зрителя в интимное пространство самого режиссера, делая «героем» фильма его тогдашнюю жизнь для камеры. Таким образом Виталий Манский очевидно еще и хочет по прошествии времени оправдать саму эту вездесущую и всевидящую кинолетопись, от которой так страдают его близкие в начале картины.

"Виталий Манский приглашает нас за кулисы той медийной империи, в рамках которой ему тогда приходилось рассказывать о Путине широкому зрителю."

Впрочем, под бой кремлевских курантов эта интимная кинолетопись быстро сменяется совсем другими кадрами. «Неизвестный Путин», «Путин. Високосный год», «Открытый Кремль», «Ельцин. Другая жизнь» — так назывались фильмы, над которыми Виталий Манский и его коллеги работали в те годы и материалы которых легли в основу «Свидетелей...». Время от времени эти кадры разбавляет неспешный авторский монолог, сопровождающийся музыкой латвийского композитора Карлиса Аузанса. Такая манера повествования со склонностью к саморефлексии характерна для режиссерского стиля Манского, и в этой картине автор не изменяет своим методам. Однако «Свидетели Путина» – это не видеосборник из архивов, а своего рода авторское эссе, в котором режиссер с позиции прожитых лет решается на новый, пусть и виртуальный, но болезненный разговор с действующими лицами той телевизионной эпопеи: с «главным актером» Владимиром Путиным и его многочисленными «свидетелями». Среди них и бывшие президенты Михаил Горбачев, и Борис Ельцин, и будущий президент Медведев, а также сам Виталий Манский и многие другие, кто внес свой вклад в легитимизацию путинского «високосного года».

Кадр из фильма

Предвыборная кампания главного кандидата была построена по принципу оппозиции реального/виртуального: наведение настоящего «порядка» противопоставлялось виртуальной «свободе и демократии», а решение насущных жизненных проблем в регионах — иллюзорным «дебатам», в которых кандидат от власти демонстративно не участвовал, сравнивая их с «рекламой тампакса и сникерса». При этом вожделенная «реальность» словно сгустилась в фигуре одного «реального» кандидата, единственно способного противостоять множеству виртуальностей — несбывшихся надежд и неуверенности в завтрашнем дне. На тоску российского общества 90-х по «реальным политикам», с человеческим и «порядочным» лицом, масс-медиа отвечали образом нового лидера, способного удовлетворить самые разные, зачастую противоположные народные чаяния. В «Свидетелях...» Виталий Манский приглашает нас за кулисы той медийной империи, в рамках которой ему тогда приходилось рассказывать о Путине широкому зрителю. Лишь спустя годы режиссер, некогда написавший «манифест реального кино», демонстрирует всю изнанку образа «настоящего политика»: с фотосессиями, где героя просят «посмотреть по-доброму» в объектив; с фактически постановочными сценами визита «главного актера» к любимой учительнице в одном из тогдашних «документальных фильмов» самого Виталия Манского. Усилиями российской медийной империи человек, способный решать любые «реальные» проблемы, в образе от рубаха-парня до твердой руки, на практике оказался едва ли не самой «великой иллюзией» того затянувшегося нового года.

Кадр из фильма

Для зрителя, не очень хорошо знакомого с эпохой прихода Путина к власти, многие детали фильма покажутся странными, если не сказать невероятными. Как может получиться, что семья президента «свободных 90-х» Бориса Ельцина в полном составе «болеет» за Путина в день выборов и пьет шампанское за победу «демократии»? Как может уже ушедший от власти Борис Ельцин давать на камеру «гарантии свободы средств массовой информации» при новом президенте? Что на это ответят лидеры Союза правых сил Борис Немцов и Анатолий Чубайс? Из парламентских неправительственных партий именно они станут явными сторонниками прихода Путина к власти. Своим визитом в Санкт-Петербург от имени «коллективного Запада» Путина фактически поддержит и премьер Великобритании Тони Блэр. Красноречивая деталь, запечатленная «кинолетописью» режиссера: в день выборов в утреннем эфире «старого» канала НТВ идет репортаж о том, как голосуют жители района Москвы, в котором за полгода до этого был взорван жилой дом; журналист Аркадий Мамонтов при этом не забывает упомянуть о «сильной власти», единственно способной спасти мирных граждан от террористов. Сам же главный герой также обещает бороться с терроризмом, но при каждой удобной возможности не забывает порассуждать о правах, свободах и Конституции...

"Как бы не сложилась судьба каждого из «свидетелей», в картине Манского все эти герои конца 90-х словно находятся в непрерывной беседе друг с другом — в смонтированной беседе постфактум."

Образ Путина-демократа соседствует с образом сильного политика, опирающегося на армию и победоносно воюющего в Чечне. Портрет нового президента создается из разрозненных рисунков, в которых каждый узнает своего личного Путина. Поддерживаемый либерально-демократическими кругами наравне с «силовиками», новый президент постепенно расправляется с большинством своих «либеральных» свидетелей. В эксклюзивных эпизодах фильма мы встречаем радостные лица завсегдатаев путинского избирательного штаба 2000 года, среди них один из разработчиков неолиберальных реформ начала 1990-х Анатолий Чубайс, его соратник по «Союзу правых сил» Борис Немцов, бывший премьер-министр Михаил Касьянов, политтехнолог Глеб Павловский, медиаменеджер Михаил Лесин, бывшая генеральный директор ОРТ Ксения Пономарёва, дочь Бориса Ельцина Татьяна Дьяченко и многие другие... 

Кадр из фильма

Кто-то из них останется и дальше во властной элите, иные же исчезнут из публичного пространства, кто-то перейдет в оппозицию, а кто-то вовсе умрет или будет убит при загадочных обстоятельствах. Как бы не сложилась судьба каждого из «свидетелей», в картине Манского все эти герои конца 90-х словно находятся в непрерывной беседе друг с другом — в смонтированной беседе постфактум. Между двумя бывшими президентами, Горбачевым и Ельциным, разворачивается бессловесный, интуитивный диалог, спустя годы его возможно увидеть благодаря искусству монтажа. Неожиданный диалог людей, огороженных временем и пространством, определявших судьбу России конца XX века и знающих, каким трудным оказывается уход из российской системы власти.

Призраки будущего. Хроники монолога

Вопрос символической ностальгии становится определяющим для заключительной части  «Свидетелей Путина». «Нужно, чтобы люди почувствовали, что у них не всё отняли», — говорит главный герой, доказывая необходимость возвращения советской символики. Очевидно, Путин говорит не только о возврате старого гимна с новыми словами, а о символической власти и о высоких чувствах, властвующих над людьми гораздо сильнее, чем «низменные» ощущения эмпирической реальности. Если у вас отняли «всё» в реальной жизни, символы неотрефлексированного прошлого создадут ощущение того, что далеко не «всё» потеряно.

«Эта совесть нации не чувствует глубину народной боли», — вот такими эмоциональными красками в следующей доверительной беседе «не для камер» Путин обрисовал противников возвращения советского гимна из числа либеральной интеллигенции. Многие протестовавшие перед тем сами голосовали за Путина и потому уже в первый год правления нового президента почувствовали себя полноценными «свидетелями» исполнения его «демократических» обещаний. За довольно тривиальным разделением «интеллигенции» и «большого народа» кроется та же апелляция к чувствам, ощущениям («боли»), которые оказываются убедительнее рациональной рефлексии, удел которой — быть оружием «скорбного бесчувствия» немногих интеллигентов.

Кадр из фильма

Впрочем, в представленных зрителю импровизированных дебатах между президентом и режиссером как раз самих «дебатов» явно не хватает, ведь этот демократический механизм, как уже было отмечено выше, есть не более чем соревнование «сникерса с тампаксом». Диалог тет-а-тет, превращающийся в фактический монолог главного героя, пусть и «не для камер» – это вид пустого действия, способного только ритуально подтверждать правильность выбранного курса. По иронии судьбы интермедией между двумя «символическими» дискуссиями становится сцена записи нового/старого гимна Российской Федерации с негласной режиссурой процесса в исполнении Никиты Михалкова и под присмотром его отца (автора текста). Документальной камере удалось запечатлеть этот исторический момент: торжественность происходящего отражается на трогательных лицах героев, внимающих государственному хору солистов преимущественно старшего поколения, воодушевленно поющих под звон колоколов. Всё это создаёт во всех смыслах патетический эффект и размах.

"Владимир Путин все больше будет превращаться из человека из плоти и крови в несменяемого президента-абстракцию."

Уместно ли о чем-то дискутировать после такого пафосного триумфа символической власти? И зачем вообще главному герою понадобилось устраивать доверительные беседы с «прояснением собственной позиции»? Возможно, дает о себе знать привычка к «показательным выступлениям» даже в случае частного разговора. Или же подобные бессмысленные беседы — попытка впустить в свой герметично защищенный мир хоть кого-то, с кем можно было бы спорить? Трагическая попытка убедить ту самую «глухую» и «бесчувственную» часть общества, заранее подразумевая, что «всех убедить не удастся». История вокруг записи гимна — красноречивый переходный момент, после которого последующие финальные сцены превращаются в уже непрерывный путинский монолог. Фактически, этот монолог в разных его вариациях будет продолжаться в течение двух последующих десятилетий, но это будут уже отнюдь не «частные хроники». Владимир Путин все больше будет превращаться из человека из плоти и крови в несменяемого президента-абстракцию. Затянувшаяся новогодняя премьера состоялась. Впереди — призраки прошлого и новое тысячелетие, принятое без возражений.

* * * *

Виталий Манский считает свой фильм подготовкой к некоему возможному «суду истории». Однако, боюсь, что вряд ли унифицированные в своем безмолвии многочисленные персонажи этой картины смогут стать подлинными свидетелями в таком суде. Могут ли эти люди по-настоящему свидетельствовать? Не девальвировано ли сегодня их обязательное для подлинного свидетеля «право голоса»? Вне зависимости от социального статуса, политических идеологий, сферы деятельности и представлений о будущем, все они, — политики, журналисты, военные, шахтеры, ивановские ткачихи и петербургские учительницы, пенсионеры и кинорежиссеры, — стали заложниками «серой зоны» не отрефлексированного исторического опыта. Таким образом, все они выразили свою неспособность быть свидетелями, оказавшись только пассивными очевидцами новых общественных процессов. 

Кадр из фильма

И пожалуй единственным подлинным «свидетелем Путина» остается как раз сам Виталий Манский. Он единственный, кто ведет рассказ параллельно в двух временных рамках: как человек снимающий — (со)участник событий, свидетельствующий о прошлом в будущее, а также как человек монтирующий — рассказчик и интерпретатор, архивариус, собирающий визуальные атрибуты прошлого, чтобы свидетельствовать о сегодняшнем дне. Один из отцов документалистики Дзига Вертов сделал монтаж главным оружием своей «киноправды». Сегодня же Виталий Манский развивает тенденции нового «монтажного кино» — фильмов-архивов, конструирующих какой-либо аспект современной реальности из многочисленных «свидетельских показаний»^[1].

"Всякий имеющий доступ к власти должен быть защищен как в случае, если он контактирует с радиацией или опасными химикатами."

«Свидетели Путина» — это напоминание о том, что длительное пребывание человека на вершинах власти опасно не только для общества, но и для самого властителя. Всякий имеющий доступ к власти должен быть защищен как в случае, если он контактирует с радиацией или опасными химикатами. Эту защиту должно обеспечивать общество в виде регулярного давления на власть с целью сохранения обратной связи. В завершающей сцене фильма Путин и его собака, которой несколько раз приказано идти «рядом», скрываются в ночной мгле. За ними наблюдают многочисленные «простые люди» — безмолвные очевидцы старого и такого знакомого будущего. Для стран с ядерным оружием и крупными амбициями это прозвучит как отчаянное предупреждение, для всех остальных — как напоминание о судьбе послушного «свидетеля».