ГУДИТ КАК УЛЕЙ

С приближением Международного дня солидарности трудящихся, да еще и на фоне бурных протестов в европейских странах и продолжающегося кризиса в нашей стране, означенные трудящиеся начинают и у нас занимать все более активную жизненную позицию. В конце апреля прошла всеукраинская акция протеста против антирабочего проекта Трудового кодекса, а Первомай леворадикалы и профсоюзные деятели намерены отметить не шашлыками, а масштабными акциями с антикапиталистическими лозунгами. В то же время, либеральные идеологи утверждают, что украинские трудящиеся и без того живут, дескать, слишком хорошо: по их словам, рост доходов наемных работников в предкризисные годы опережал рост производительности труда. Этим они оправдывают «антикризисные реформы», сводящиеся к снижению доходов населения. На самом деле, ситуация обстоит немного по-другому.

Что считают

Производительность в самом общем виде – это показатель, описывающий объем проделанной работы за определенный отрезок времени. Из этой общей формулы, где первое делится на второе, выводится, например, производительность труда: отношение объема продукции, произведенной одним работником, ко времени, затраченному на данную деятельность. По словам эксперта Международного центра перспективных исследований Александра Жолудя, именно этот показатель сегодня высчитывается, когда хотят узнать производительность работы предприятия, отрасли или всего народного хозяйства: «Чаще всего при вычислении используют самый простой способ: количество произведенной добавленной стоимости делят на затраченные при этом человекочасы. Результат сравнивают с предыдущими аналогичными временными отрезками и определяют, растет производительность или нет».

Проведя соответствующие подсчеты, легко убедиться, что на протяжении последних 10 лет производительность труда в Украине только росла: объем ВВП за последние 15 лет вырос, по меньшей мере, в полтора раза, а численность работающих людей (даже с учетом подростков и пенсионеров) сократилась примерно на 20%. Хотя по отдельным отраслям есть значительные колебания. Так, по словам Сергея Притоманова, исполнительного директора Всеукраинского объединения областных организаций работодателей предприятий металлургического комплекса «Федерация металлургов Украины», в 1990 г. на одного работника, занятого в черной металлургии, приходилось 265,5 т стали. В 2002 г., когда начался подъем украинского горно-металлургического комплекса, этот показатель составил 134,6 т, в 2007 г. – 179,4 т, в 2008 г. – 164,6 т, а в 2009 г. – всего 149,8 т. При этом в западноевропейских странах в 2007 г. один работник выплавлял аж 575 т стали, сетует г-н Притоманов.

С наступлением кризиса украинские капиталисты вполне предсказуемо привели эти и другие цифры, «наглядно» показывающие якобы недостаточную производительность работников-«дармоедов», и с таким оправданием начали «резать косты». «Не хотят работать люди. Такая у нас культура», — пожаловался г-н Притоманов.

На самом деле, представляется крайне сомнительным, что немецкий рабочий трудится в 5-10 раз усерднее, чем его украинский коллега – хотя бы с точки зрения элементарной биологии. Виной всему путаница между производительностью и интенсивностью труда: говоря о первой, нередко имеют в виду вторую, а ведь на практике эти два показателя находятся в обратной зависимости. «Интенсивность труда – это стабильная величина, заданная возможностями человеческого организма. Выше определенного предела она развиться не может, и повышать производительность за ее счет, тем более в разы – невозможно, — объясняет Алексей Кляшторный, руководитель профсоюза «Народная солидарность». – Если работник добросовестно исполняет обязанности, не допускает брака по причине халатности – производительность его труда задана технологическим процессом». Действительно, ряд транснациональных корпораций, работающих в Украине, даже имеет описание «цены» того или иного рабочего места. А вот повышение производительности по определению ведет как раз к снижению интенсивности труда. «Повышение производительности труда означает всего лишь то, что такой же капитал создает такую же стоимость при меньшем труде, или что меньше труда создает такой же объем продукции при помощи большего капитала», — писал Маркс в «Экономических рукописях 1857-1858 гг.».

Повышать производительность можно тремя путями: наращивать инвестиции в производство; внедрять новые технологии; и повышать квалификацию работников. Образно говоря, чтобы вырыть более глубокую яму за фиксированное время, работникам можно раздать более качественные лопаты или купить им экскаватор (и обучить кого-то этим экскаватором пользоваться). Но если, не обновив технологии, уволить половину этих работников, снизить им зарплату или лишить их обеденного перерыва, задуманного не добьешься. Между тем, большинство украинских предпринимателей пока что предпочитают идти именно таким путем.

Так, если верить Притоманову, одна из главных причин низкой производительности украинской экономики – наличие объектов «социально-культурной сферы» на балансе предприятий. Сотрудники столовых, водители, охранники и другие «непроизводительные» с точки зрения ортодоксальной политэкономии работники учитываются при расчете производительности наравне с рабочими, непосредственно создающими прибавочную стоимость. А значит, если избавиться от «обслуги», показатель эффектно взмоет ввысь. Однако очевидно, что такое «повышение производительности» является не только фиктивным, но и на практике может ухудшить ситуацию: «Выведение социальной сферы на больших предприятиях в аутсорсинг может снизить реальную производительность: ведь каждый подрядчик в таком случае «забьет» себе 30% рентабельности, и стоимость необходимых «непроизводительных» услуг для предпринимателя возрастет», — объясняет Алексей Кляшторный.

Как платят

Снижение заработной платы тоже может оказать медвежью услугу, особенно если увязывать этот показатель с уровнем производительности. Ведь производительность труда в Украине всего лишь вчетверо ниже, чем в европейских странах, тогда как уровень зарплат ниже в 15-20 раз. По результатам исследований, «уровень эксплуатации» в Украине в 2,4 раза превышает аналогичный показатель европейских стран с «социальной рыночной экономикой». «Есть «сквозные» профессии — когда работник и у нас в стране работает, и за рубежом. Например, водители. Так им за проезд по Украине работодатель платит, скажем, $100, в Польше — уже $700, а в Италии — несколько тысяч», — сообщает член наблюдательного совета Фонда соцстрахования на случай безработицы Григорий Кабанченко. Не может же шофер за несколько дней поездки так вырасти профессионально?

Ростислав Капелюшников, заместитель директора Центра трудовых исследований российского Государственного университета – Высшей школы экономики, уверен, что при сопоставлении роста зарплаты и роста производительности в российских и украинских условиях не стоит доверять стандартным статистическим показателям. Одна из причин состоит в том, что для разных величин используют неодинаковые индексы-дефляторы. 100 грн. сегодня и 10 лет назад — это совсем разные суммы, в 2000 г. на 100 грн. можно было купить намного больше, чем в 2010, но меньше, чем, например, в 1997. Чтобы корректно сравнивать показатели разных лет с учетом инфляции, их приравнивают с помощью индексов-дефляторов: делят на ту величину, на которую выросли цены за прошедшее время. Только вот в нашем случае реальную заработную плату дефлируют по индексу потребительских цен и сравнивают с произведенной валовой добавленной стоимостью, дефлированной по индексу цен производства. Между тем, и в России, и в Украине случается, что эти индексы расходятся радикальным образом. «В 2004 году произошло резкое расхождение между индексом потребительских цен и индексом цен производства. Это произошло по понятной и хорошо известной причине: в этом году цены на основные статьи российского экспорта резко подскочили вверх. Это означает, что если дефлировать номинальную заработную плату по индексу цен производства, то получится величина, намного более низкая, чем продефлированная по индексу потребительских цен», — рассказывает ученый, объясняя, что на самом деле производительность труда в России, начиная с 2004 г., росла намного быстрее, чем издержки на рабочую силу в промышленности. Украине тоже знакомы эффекты резких перепадов на мировых рынках, от которых выигрывали наши экспортеры, но не их работники.

По словам Капелюшникова, об «общенациональной» производительности вообще следует говорить с большой осторожностью: «Есть сектора, по которым мы просто не можем осмысленно посчитать показатель производительности труда. Например, большинство отраслей сферы услуг, там выпуск измеряется затратами. Как там можно померить производительность труда? А в образовании? Во всем мире такого рода отрасли составляют проблему для расчетов показателей производительности». В ряде других отраслей нельзя конкретно оценить численность занятых и продолжительность их работы – например, строительство и АПК, где активно используется труд мигрантов и сверхурочный труд. «У нас остается только один, правда, самый крупный, сектор экономики, по которому мы можем более или менее осмысленно проводить сопоставление производительности труда и реальной заработной платы — это промышленность. Промышленность — ключевой сектор экономики, и во всем мире так. Как правило, это своего рода «стандартный сектор», на основании состояния которого делаются сопоставления», — предостерегает эксперт.

По расчетам заместителя руководителя Федерации профсоюзов Украины Сергея Кондрюка, в расчете на $1 зарплаты украинский работник производит в среднем в 3-7 раз больше, чем его коллега в Польше или Германии. «При нынешней производительности в Украине средняя зарплата должна быть в 2-2,5 раза выше, если мы хотим достичь хотя бы той пропорции, которая принята в Польше», — утверждает он. Причем это повышение должно стать не следствием, а необходимой предпосылкой роста ВВП: «Ведь это инвестиции в человеческое развитие, которые дадут стимул экономическому росту, увеличив покупательную способность граждан. Раньше считалось, что темпы роста зарплаты не должны превышать темпы роста производительности, но в развитых странах этот принцип давно уже не действует. Наоборот, сейчас производительность повышается вследствие роста доходов работников и повышения внутреннего спроса. Это невозможно у нас до тех пор, пока у 2/3 работников доход ниже уровня бедности.

Резерв для повышения есть: в ряде случаев достаточно будет перераспределить зарплатный фонд. Ведь даже в относительно благополучном 2008 г. вознаграждение руководства предприятий в нашей стране, по данным прессы, превышало зарплату специалистов в среднем в 101,3 раза. Не мешало бы сгладить картину.

Чему учат

В отличие от «слишком высоких» зарплат, недостаточная квалификация работников – серьезный фактор, заметно снижающий производительность их труда. Проблема в перекошенной структуре украинской системы образования: по словам Алексея Кляшторного, в последние годы высшее образование получает 70% выпускников украинских школ (что примерно отвечает общеевропейскому уровню), и примерно треть из них получает специальность под названием «менеджер». «Работают они потом кем угодно – продавцами, клерками – но никак не управленцами. То есть, они получили абсолютно ненужные им знания, а квалификации, необходимой для настоящей работы, у них нет», — резюмирует эксперт. С другой стороны, профессиональное образование часто оказывается бесполезным: «Будущим металлургам в учебных заведениях Харькова рассказывают о технологиях, которые давно уже не используются на металлургических предприятиях Днепропетровщины и Запорожья».

За повышение квалификации работника, занятого на предприятии, отвечает работодатель. Но и здесь ситуация оставляет желать лучшего. «На предприятиях Западной Европы собственник переобучает работников раз в 3 года, в Японии – раз в 1,5 года. Считается, что за 1,5-2 года радикально обновляется технология. У нас же, по официальной статистике, интервал между повышением квалификации работника составляет в среднем 11 лет», — недоумевает Сергей Кондрюк.

Виноваты сами

По мнению Александра Жолудя, стандартный механизм измерения производительности некорректен еще и потому, что учитывает только роль труда, но не капитала. Между тем, именно обновление капитала является решающим для повышения производительности труда. С тем, что это самое больное место украинской экономики, согласны все: наше хозяйство страдает от хронического недоинвестирования. А те инвестиции, которые есть, направляются не в наукоемкие отрасли (которые являются флагманами роста производительности во всем мире).

В металлургии, по свидетельству Сергея Притоманова, изношенность основных фондов составляет 70-75%. На вопрос, что же мешало капитанам украинской промышленности модернизировать производство во время экономического бума последнего десятилетия, он сослался на «мировоззренческие взгляды собственников», не готовых идти на большие капитальные затраты, которые не скоро окупятся. «Алчевский металлургический комбинат – самый модернизированный из всех украинских метпредприятий, там очень много сделано. Но вот в другие предприятия те же собственники вкладывать деньги почему-то не хотят. Средства, на которые можно было бы обновить оборудование, идут на строительство дворцов, стадионов, картинных галерей», — упрекает коллег промышленник.

«Модернизация осуществляется только там, где она быстро окупится», — подтверждает Александр Жолудь. Очевидно, именно в этом кроется главная причина того, что за все годы расцвета украинской экономики ее главная отрасль так и не смогла хотя бы приблизиться к показателю производительности, зарегистрированному в 1990 г. Во всяком случае, сами металлурги с тех пор работать хуже не стали, скорее наоборот: ведь в отрасли сегодня занято меньше людей, чем во времена СССР, когда многие нарекали на «скрытую безработицу».

Причина упорного отказа от обновления основных фондов – не иррациональная ностальгия фабрикантов по мартеновским печам и стахановским подвигам, а трезвый экономический расчет, исходящий из краткосрочного прогнозирования. Хозяева украинских метпредприятий сознательно не хотят внедрять новые технологии и переходить к производству продукции с высокой добавленной стоимостью, поскольку наиболее комфортной им представляется ниша поставщиков продукции низкого передела на мировом рынке. «Это обеспечивает стабильность на рынке. Например, во время нынешнего кризиса больше всего «упала» металлургия в США, Японии – странах, где производят продукцию высокого передела. Там глубина падения достигала 51%. А вот в Украине металлурги «просели» всего на 20%, по темпам падения мы держимся на 9 месте. Все потому что мы производим низкопередельную продукцию, сбыт которой меньше зависит от рыночной конъюнктуры», — похвастался Сергей Притоманов. Если украинским предпринимателям выгоднее работать с меньшей производительностью, это их право; но в таком случае не стоит обвинять работников в нежелании трудиться.

Налоги

В определенной степени рост производительности сдерживают особенности налоговой системы Украины, перераспределяющей средства от бедных к богатым. Главные источники пополнения государственного и местных бюджетов в Украине, помимо налога на прибыль —  НДС, акцизы и «налог на доход физических лиц» — почти половина нашей зарплаты, которая уходит государству. То есть, основными налогоплательщиками является основная масса небогатых украинцев, выступающих в роли наемных работников и потребителей. Для работодателя естественный выход — минимизировать расходы на работников, которые облагаются таким высоким налогом.

По словам Алексея Кляшторного, нынешняя структура налогообложения «дестимулирует высокий уровень обработки». Ведь при производстве продукции с высокой добавленной стоимостью значительно возрастает удельный вес труда наемного работника в себестоимости конечного продукта. В науко- и интеллектоемком производстве главным капиталом являются люди, а не сырье или станки. Но если основное налоговое бремя приходится на фонд оплаты труда, работодателю просто невыгодно содержать квалифицированных специалистов – половина их зарплаты уходит государству, а основную часть прибыли кладет себе в карман капиталист.

«В украинской металлургии основными статьями расходов являются техника, энергия и сырье, а зарплата составляет 4% себестоимости продукции. Платить работникам больше просто нерентабельно, и развивать производство, увеличивать его наукоемкую составную часть можно только за счет ухода в тень», — приводит пример Кляшторный. Если работникам, занятым физическим трудом, платить не 4%, а 20% себестоимости продукта, он будет неконкурентоспособен на рынке, утверждает эксперт.

Главная причина

Главное же препятствие к повышению производительности экономики – само сохранение изжившего себя капиталистического уклада. Мы можем ориентироваться на «развитые страны» с «социальной рыночной экономикой», но, во-первых, очевидно, что конструкция мир-системы не предусматривает перехода всего мира к высоким показателям стран, входящих в ядро мировой экономики. Чтобы кто-то жил хорошо и пожинал плоды технического прогресса, надо, чтобы где-то миллионы людей занимались ручной сборкой товаров хай-тек на дому. Во-вторых, даже если Украина каким-то чудом «модернизируется» до уровня Германии, это будут лишь количественные изменения. Потенциал качественных скачков в развитии производительных сил при капитализме, похоже, изжит – последней инновацией, продлившей жизнь нынешнему укладу, стали новые «технологии» в финансовом секторе, а вот информационные технологии, на которые многие возлагали огромные надежды, оказались пшиком.

Анархия производства, порождающая капиталистические кризисы, ответственна и за технический регресс. Апологеты капитализма любят приводить примеры того, как конкуренция подстегивает буржуа внедрять более совершенные механизмы, модернизировать производство и вообще нестись вперед на крыльях научно-технического прогресса. На практике капиталисту начала 21 века куда удобнее снизить затраты и пожинать огромную норму прибыли при крайне примитивном производстве, что мы и наблюдаем в постсоветских странах. Такой предприниматель будет действовать абсолютно «рационально» в рамках капиталистического сознания, толкающего его на повышение прибыли любой ценой. По-настоящему повысить производительность экономики можно только тогда, когда управлять ею будет общество, а не отдельные «рациональные индивиды».

Да и сам наемный работник (масса которых и есть «общество») не будет заинтересован в модернизации производства до тех пор, пока это производство не принадлежит ему. Как «рациональный индивид» он изберет луддитскую стратегию и будет по-капиталистически прав. «Быть производительным рабочим – вовсе не счастье, а проклятие», — пишет автор «Капитала». Пролетарию нет никакой радости в том, что его труд принесет кому-то больше прибыли, чем приносил раньше.

Известно, что на протяжении 20 века в западных странах производительность труда и доходы работников росли вопреки, а не благодаря капиталистическим отношениям. То есть, эти показатели повышались в той мере, в которой «свободный рынок» ограничивался. Социологи хорошо исследовали, какую важную роль в развитии экономики играло рабочее движение, и как губительно сказалось его отсутствие на экономике СССР. В условиях, когда пролетариям отказали в праве на самоорганизацию, на забастовку и даже на элементарные мирные демонстрации, им ничего не оставалось, кроме как взять на вооружение принцип «они думают, что платят мне, а я думаю, что работаю». Если рабочие не могли повлиять на уровень вознаграждения своего труда, они вполне «рационально» снижали его интенсивность, а также компенсировали «недобор» воровством и растратой казенного имущества. Эти славные традиции укоренились в нашем обществе в 70-е годы и остаются, похоже, стратегической установкой рабочего класса и сегодня. Либералы могут сетовать на наследие проклятого «совка», развратившего трудящихся, но элементарный анализ показывает, что такие установки – логичный выбор рационального индивида в (гос)капиталистическом обществе, где уровень эксплуатации трудящихся выше, чем в западных «обществах потребления» (в которых капиталистическая стихия была искусственно обуздана). И низкая активность рабочего класса в сегодняшней Украине обусловлена, скорее всего, именно тем, что продолжают действовать старые испытанные методы теневой «оптимизации» уровня эксплуатации.

«На самом деле, конечно же, этого «производительного» рабочего то паршивое дерьмо, которое он должен производить, волнует не больше, чем самого капиталиста, на которого он работает. Последнему тоже наплевать на этот хлам», — это прекрасное описание проблематики «повышения производительности труда» дал Маркс полтора столетия назад, но с тех пор оно стало намного более актуальным. Дальнейшее развитие экономики возможно только при неотчуждённом сознательном труде, когда работники возьмут производство в свои руки.