Раса: от научной классификации до социального конструирования

В январе 2019 года в Германии разразился скандал: в двух школах федеральной земли Саксония преподается расовая теория. Суть проблемы заключалась в том, что учебники по биологии, которые были в обращении последние 20 лет, делили людей на «большие расы». Под фото, на котором был изображен темнокожий человек, было написано, что такие люди — представители негроидной расы, основными характеристиками которой являются широкие носы, полные губы и кудрявые волосы. По такому же принципу было охарактеризовано и представителей так называемых монголоидной и европеоидной рас. Рабочая тетрадь под названием «Естественные науки биология, химия, физика — цвета» была выпущена в 1998 году в издательстве «Народ и знание». Помимо высказываний о негроидной, монголоидной и европеоидной расах там были собраны упражнения, с помощью которых школьники должны были научиться различать черты больших рас и уметь соотносить их с так называемыми представителями (WELT).

Украинский читатель сейчас, наверное, подумает: «А в чем конкретно здесь заключается проблема?». Но она значительна, поскольку способствует расистской социализации молодых людей. При чем здесь расистская социализация, если об этом говорит наука, и при чем здесь вообще расизм, если расы — это наша биология? Так по крайней мере нас учили, и меня тоже — до того времени, пока я не начала детальнее интересоваться темой расизма и понимать, насколько комплексной она является и насколько тесно ее наследие переплетается с биологическими аргументами. Расистская социализация начинает проявляется уже в том, что мы разграничиваем людей, указывая на внешние черты, которые делают их не такими, как мы. Например, полные губы, кудрявые волосы и темный цвет кожи не могут быть у человека, который является и считает себя украинцем, который, в свою очередь, является представителем европеоидной расы со своим набором отличительных характеристик. Конечно, учебники не пишут прямо о том, что кто-то кем-то не является или является менее, чем другие, но с конструированием такого отношения справляется «на отлично». Нередко приходилось слышать шутки о темнокожих украинцах, которые родились и выросли здесь, для которых украинский или русский язык родной, но которые время от времени, если не постоянно, слышат от своих сограждан комментарии о «самом украинце из всех украинцев» из-за другого цвета кожи.

Тем не менее проявления расизма, в том числе повседневного и так называемого непредумышленного, нельзя объяснить только изучением рас или отсутствием критического подхода в учебниках. Как и сам термин «раса», расизм — комплексное явление, у которого есть отличительные черты в разных странах — постсоветских или европейских с бывшими колониальными владениями. Что касается термина «раса», то важно понимать, что биология как наука достигает нового уровня в исследованиях. Чтобы понимать эту проблематику, необходим научный экскурс.

На протяжении последних десятилетий ученые сделали несколько очень важных выводов. Во-первых, все люди тесно связаны. Мы ближе друг к другу, чем все шимпанзе, учитывая, что людей в наше время гораздо больше. Шимпанзе различного географического происхождения фенотипически практически не отличаются друг от друга, их генетические различия в десять раз больше, чем у людей. Последовательности ДНК живущих сейчас людей совпадают на 99,9% (Katmann 1999). Все вообразимые генетические различия касаются только одной  тысячной доли генетической информации. Каждый человек имеет одинаковый набор генов, но каждый ген существует в нескольких вариантах или альтернативных формах.

Другой общеизвестный факт: все люди, живущие сегодня, — в прямом смысле африканцы. Ученые пришли к выводу, что койсаны, которые сейчас живут в Южной Африке, — одна из старейших ветвей генеалогического древа человека. Пигмеи Центральной Африки как отдельная группа существуют тоже давно. Это означает, что самые глубокие расхождения в человеческой семье не связаны с тем, о чем обычно думают как о разных расах — белых, чернокожих, азиатах или коренных американцах. Основные различия располагаются между такими африканскими народами, как койсаны и пигмеи, которые провели тысячи лет отдельно от друга друга перед тем, как покинуть африканский континент. По данным генетиков, все современные неафриканцы произошли от нескольких тысяч людей, которые покинули Африку 60 тысяч лет назад. Эти мигранты были ближе всего к группам, которые сейчас живут в Восточной Африке, например с коренным народом Танзании хадза (Kolbert).

Дети народа хадза

ДНК часто сравнивают с текстом, где буквы означают химические основания: А — аденин, С — цитозин, G — гуанин и T — тимин. Человеческий геном состоит из трех миллиардов пар, которые делятся на приблизительно 20 тысяч генов. Небольшое изменение, в результате которого у азиатов проявляются более густые волосы, заключается в единственном изменении основания в одном гене — из T на C. Подобным образом мутация, которая отвечает за более светлую кожу европейцев, является изменением в гене, известном под названием SLC24A5, который состоит из приблизительно 20 тысяч пар оснований. В одном месте, где у большинства людей из Африки к югу от Сахары G, у европейцев —  А. Изучая ДНК, извлеченную из древних костей, палеогенетики обнаружили, что замещение G на А появилось в Западной Европе относительно недавно — около 8 тысяч лет назад. Носителями такого изменения были люди из Ближнего Востока, которые принесли с собой и новую технологию — сельское хозяйство. Это значит, что люди, уже находящиеся в Европе, например, охотники-собиратели, создавшие впечатляющие наскальные изображения в пещере Ласко, были, скорее всего, не белыми, а коричневыми. У многих из этих темнокожих европейцев также были голубые глаза — комбинация, редко встречающаяся сегодня (Kolbert).

По всему миру цвет кожи значительно отличается. Вблизи Экватора большое количество солнечного света делает темную кожу средством защиты от ультрафиолетового излучения. Ближе к полюсам, где мало солнечного света, бледная кожа способствует выработке витамина D. Среди африканцев у народа мурси кожа почти эбенового цвета, а у койсанов — цвета меди. Исследователи с удивлением узнали, что многие темнокожие восточные африканцы обладают светлокожим вариантом SLC24A5, который попал в Африку, как и в Европу, из Ближнего Востока (Kolbert). Таким образом, хоть и различия между популяциями людей могут быть статистически зафиксированы, они в итоге или ничтожны, или слишком незначительны, чтобы различать подвиды («расы») в соответствии со стандартами зоологической классификации (Katmann 1999). Становится понятно, что категория «раса» попросту мало что объясняет — в общем-то ничего для понимания генетических различий или оценки риска заболеваний.

Распределение на «расы» исторически было связано с определенными общественными и политическими интересами, поэтому такие внешние черты, как цвет кожи, начали соотносить с предполагаемыми чертами человека. Из этого следовало, что «расы» обладают различными умственными, социальными и культурными способностями, а некоторые люди превосходят или уступают по своей «расе». Таким образом легитимировалось насилие и угнетение, разделение (сегрегация), исключение и социальное отчуждение (дискриминация). В эпоху колониализма европейские государства завоевали и поработили другие части света, используя идею «рас» как идеологию, которая оправдывала экспансию и европейское господство. Представления европейцев («белых») о себе как о культурно высших и о колонизированных людях («черных») как низших легитимизировало рабство и геноцид. Интересно, что термин «раса» употреблялся до XVII века исключительно для классификации животных и растений. Французский врач Франсуа Бернье был первым, кто стал использовать этот термин в отношении людей, указав на то, что и в случае «человеческих рас» речь идет о природном и релевантном разделении. Существует много расовых теорий с различными «классификациями», для которых общим является одно — «белая» раса везде имеет преимущество и располагается на вершине иерархии. Следовательно, речь идет не о биологической или генетической данности, а о конструкте — факте, эмпирическое доказательство которого основывается на отборе произвольных или социально заданных черт.

Расистский предвыборный плакат, использовавшийся во время выборов губернатора Пенсильвании в 1866 году

При таком раскладе события развивались параллельно. С одной стороны, основывались институции, которые осуществляли и поддерживали эксплуатацию и угнетение порабощенных людей, с другой стороны, развивался дискурс о качествах этих людей. Интересно то, что ранние представители расовой теории противоречиво ссылались на Аристотеля, который хоть и считал рабство естественным, но называл при этом отличительным признаком, легитимирующим рабство, не цвет кожи, а разделение на греков и негреков (Ogette 2018).

Когда в эпоху Просвещения провозглашались идеи свободы, равенства и братства, ставшие воспламенителем американской и французской революций, европейские мыслители игнорировали универсальное применения этих идей, руководствуясь, скорее, принципом «Все люди равны, но некоторые менее равны, чем другие, а иные — вообще не люди». Интересно то, что, рассказывая о большом вкладе в развитие мысли Монтескье, Руссо или Гегеля, наши учебники редко затрагивают критическую сторону их наследия. Например, Кант заслуженно считается одним из самых влиятельных философов, в учениях которого, однако, прослеживается и другие мысли. Он делит людей на четыре расы, называя только белого человека личностью. За европейцами следуют «азиаты», «индийцы» и «черные», которые не являются личностями. В этой же традиции развивает свое учение и Гегель, который говорит, что «черные предстают людьми в своей дикости и необузданности, в чьем характере нет ничего, свойственного человеку». Таким образом, и эпоха Просвещения, провозглашающая важные ценности равенства и солидарности, противоречива  (Ogette 2018). В философской и политической мысли часто оправдывали европейский империализм и власть белых над людьми другого цвета кожи. Отличительными качествами, которые предрешали, кто должен занимать вершину иерархии, назывались «рациональность», «мораль», «ответственность» и «способность к обучению». Идеологический фундамент расизма и по сей день заключается в том, что одной группе («небелых») в этих качествах отказывают, а другую («белых») — ими наделяют.

С развитием научного расизма происходит также дискурсивный сдвиг в понятии «зависимости» (англ. dependency) — от старого  значения отношения, в котором оказались коренные жители от колонизаторов, до нового понимания зависимости как неотъемлемого свойства или черты характера людей, находящихся в этом отношении. В более раннем понимании колонии были зависимыми, потому что были завоеваны, но империализм XIX века предложил новую версию, по которой колонии были завоеваны, потому что считались зависимыми в своей «дикости» и «детской невинности». Таким образом, способ мышления, выделяющий эту «инаковость», послужил необычайной оправдательной силой для подчинения, когда свобода и равенство провозглашались неотъемлемыми правами. Так, расизм поспособствовал преобразованию категории «зависимости» из политической в психологическую. Это повлияло на дискурс зависимости и его роль в дальнейшем расовом и гендерном угнетении (Fraser 2013).

Помимо этого, Иммануил Валлерстайн говорит, что «расовые» категории стали выражаться как качественные как раз тогда, когда всемирная капиталистическая экономика вышла за пределы Европы, а географическое разделение процессов производства на центральные и периферийные стало более очевидным. То, что у разных индивидов отличается определенный набор генетических черт, было понятно и раньше, но тот факт, что это разнообразие можно классифицировать на три, пять или больше групп, известных как «расы», становится новым. Сами категории, сколько бы их не выделяли, — следствие соответствующего социального конструирования. В качестве хорошего примера Валлерстайн приводит политику ЮАР в отношении японских предпринимателей, которых в принятой там системе классификации из четырех расовых категорий стали рассматривать как «почетных белых» в отличие от китайцев, считавшихся «азиатами». Валлерстайн также замечает, что с увеличением поляризации на центр и периферию число расовых категорий уменьшается (Балибар и Валлерстайн 2004). Социолог и панафриканист У. Е. Б. Дюбуа подчеркивал  «психологический вес белизны» (англ. whiteness), самая большая привилегия которой заключалась в том, чтобы не относится к «небелым». Таким образом, «белизна» может быть определена только через других — тех, кто таковыми не являются, и существуют как их противоположность (Ogette 2018).

Сеграгація в США, 1938 рік

Мы мало узнаем о расистской составляющей эпохи Просвещения. И это коллективное вытеснение контекстов и отсутствие более критического рассмотрения прошлого. Изучение «больших рас» с отличительными внешними чертами, очевидно, не способствует критической дискуссии. В Германии родители, увидев в учебнике картинки с надписями об отличительных характеристиках разных рас, отреагировали тревогой. Это событие имело резонанс в министерстве культуры Саксонии, во всей Федеральной Республике и в медиа. И такую реакцию можно списать на чувствительное отношение немцев к неудобным вопросам, которые прямо или косвенно могут напомнить о национал-социалистическом прошлом. Биология по всему миру отходит от классификации на расы. Ученые указывает на необходимость переоценки этой терминологии, в которой больше отображаются социальные конструкты, нежели биологические реалии, а изучение «больших рас» в в школах или университетах способствует укреплению господствующего дискурса в противовес оппозиционным. Так, возможности субъектов для интерпретации самих себя ограничиваются.

Несмотря на то, что изучению рас сопутствует замечания об их равенстве, выделение отличительных черт очень влияет на воспроизводство этой «инаковости», за которой стоит длинная история расового угнетения и которая, в свою очередь, также влияет на конструирование интерпретаций прав и потребностей сегодня.

Статья подготовлена при поддержке Quebec Institute for International Research and Education

Источники:

Балибар, Э. и Валлерстайн, И., 2004. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. Конструирование народа: раса, нация, этническая группа. Логос, Москва 2004, с. 95—96.

Fraser, N., 2013. Fortunes of Feminism: From State-Managed Capitalism to Neoliberal Crisis. A Genealogy of „Dependency“: Tracing a Keyword of the US Welfare State. Verso, London, pp. 92—93.

Katmann, U., 1999. Menschenrassen. In: Spektrum Akademischer Verlag. Heidelberg. Available 28.02.2019 at: [link].

Kattman, U., 2015. “Rassen? Gibt's doch gar nicht!” In: Bundeszentrale für politische Bildung. Available  30.03.2019 at: [link].

Kolbert, E. “There’s No Scientific Basis for Race—It's a Made-Up Label”. In: National Geographic. Available 28.02.2019 at: [link] .

Ogette, T., 2018. exit RACISM rassismuskritisch denken lernen. UNRAST-Verlag, Münster, pp. 35—39, 53.

WELT. Wenn die Rassenlehre in den Bio-Unterricht zurückkehrt. Available 25.02.2019 at: [link].