Илья Ильин
Постсоветская капиталистическая трансформация привела к образованию национальной буржуазии в Украине. Отечественному господствующему классу удалось избежать как «шоковой терапии» и захвата ключевых предприятий транснациональным капиталом (например, как в Польше), так и формирования капитализма на основе крупных государственных монополий (например, как в России). При этом в стране до сих пор проводится приватизация, а украинская буржуазия зависит от финансово-кредитных институций и рынков мирового капитализма, используя геополитическое положение страны, маневрируя между требованиями поставщиков кредита (например, МВФ) и сырья (например, Россия). Все проводимые реформы отличаются половинчатостью, промежуточностью, поскольку украинская буржуазия надеется найти самую выгодную тактику в условиях множества пересекающих друг друга интересов враждующих классов, их фракций, внутри страны и вне ее. В этом контексте возникает вопрос: что обусловило специфику украинской буржуазии?
Превращение советской номенклатуры в украинскую буржуазию
Первой особенностью является генезис украинской национальной буржуазии из советской номенклатуры, комсомольской элиты, «красных директоров», советских капиталистов конца 1980—х годов, появившихся в результате создания кооперативов. В советской Украине не было политической оппозиции советской власти на таком же уровне организации и массовости, как в некоторых центрально-европейских советских странах, где бывшие члены номенклатуры были подвергнуты люстрации (Чехия, Венгрия, ГДР) (Havrylyshyn 2017: 78; Yurchenko 2012: 131-132; Appel 2005: 385, 387). Украинская номенклатура за считанные годы, — в 1989—1991 годах, — заняла националистические позиции. Эти обстоятельства обусловили уникальное положение, в котором господствующий класс при государственно-капиталистической однопартийной системе, обладающий лишь административно-бюрократическим контролем над собственностью, смог превратиться в настоящих собственников, только лишь сбросив свою старую идеологическую «кожу» (Van Zon 2000: 71; Havrylyshyn 2017: 64). Будущий первый президент Леонид Кравчук, бывший член Политбюро ЦК КПУ, по иронии истории заведовавший немного ранее идеологическим отделом, сотрудничал с националистически настроенной интеллигенцией, которая была во главе организации Народный рух Украины. Это сотрудничество определило интересный исторический симбиоз: номенклатуре нужна была независимость украинского государства для получения полной экономической автономии (до независимости Украина получала лишь 5% общесоветского ВВП (Van Zon 2000: 18)), а националисты могли наконец-то воплотить свою сокровенную идею независимой Украины в действительность (Åslund 2009: 40; Kravchuk 2002: 47).
"1990-е годы были временем постепенного превращения государственных активов в частную собственность."
Примечательно, что выступления шахтеров в конце 1980-х годов с лозунгами о широкой экономической автономии предприятий и переходе на хозрасчет помогли делегитимизировать советскую власть, но при этом проложили путь к тотальному хозрасчету, то есть превращению государственных рабочих в капиталистических рабочих (хотя самих шахт это не вполне коснулось по причинам, о которых будет сказано ниже).
Демонстрация бастующих шахтеров в Киеве, 1991 год
То обстоятельство, что номенклатура в начале 1990-х годов могла выражать интересы новых капиталистов и «красных директоров», подтверждается функционированием закона о кооперативах, введенного в действие в 1987 году. В результате этого многие формальные собственники, представители теневой, криминальной экономики могли создавать предприятия и осуществлять внешнеторговую деятельность (Havrylyshyn 2017: 63). Например, Юлия Тимошенко организовала магазин по прокату видеокассет с иностранными фильмами в 1988 году (Havrylyshyn 2017: 207), Сергей Тигипко, будучи первым секретарем комсомола Днепропетровска, помогал организовать первые мелкие предприятия, а к 1991 году их уже было 100 (Kuzio 2015: 388). Как отмечал Евгений Кушнарев, глава администрации второго президента Украины Леонида Кучмы в 1996—1998 гг., «мы все вышли из номенклатуры» (Kuzio 1998: 36). Леонид Кучма показывает схему взаимоотношений между «красными директорами», новыми украинскими капиталистами и властью, вспоминая в автобиографии причину своего выдвижения в кандидаты на президентскую должность в 1994 году. К нему приехала целая делегация из Днепропетровска, директоры крупнейших предприятий этого города, а также Харькова, Донецка, его друзей из Южмаша (ранее он был сам «красным директором»). Лидер этой делегации, генеральный директор запорожского завода «Мотор-Сич», сказал: «Нам нужен президент, способный спасти промышленность. Если мы спасем промышленность — мы спасем страну» (Yurchenko 2017). 73% высших государственных чинов в 1991—2003 годах были выходцами партийной, комсомольской элиты, а среди глав областных органов этот показатель еще выше — 80% (Мацієвський 2010: 45—46).
Выступление Леонида Кравчука, 1991 год
Эта преемственность позволила сохранить государство, а значит, и все средства производства в рамках частных интересов украинской рождающейся буржуазии и буржуазной бюрократии, не позволив им оказаться в руках транснациональных корпораций (как это произошло, например, в Польше, Латвии, Чехии и т.д.) (Nissinen 1998: 63, 66, 81—82; Bohle and Greskovits 2007: 456). Такая преемственность существенно ограничила темпы приватизации, либерализации, дерегулирования экономики, потому что, как отмечал Леонид Кравчук, «нужно сначала иметь обученных реальных собственников, а затем продать им государственные активы» (цит. по: Havrylyshyn 2017: 74). Поэтому 1990-е годы были временем постепенного превращения государственных активов в частную собственность. Олег Гаврилишин пишет, что «бывшая коммунистическая элита, руководимая Кравчуком, предпочла медленные реформы, чтобы дать себе время стать новой, капиталистической элитой» (Havrylyshyn 2017: 70). Безусловно, личные связи, неформальные обязательства, договоренности и взаимопомощь определили некоторую сплоченность нового класса, а также возможность использовать закон для своей защиты или защищаться незаконным образом против классовых врагов изнутри и снаружи (Van Zon 2000: 27, 32). Без такой неформальной сплоченности и коррумпированности не могла бы существовать украинская национальная буржуазия. Происхождение украинской буржуазии из номенклатуры формализовало капиталистическую собственность, обеспечило служение бюрократии делу буржуазии.
Государство как средство первоначального накопления и защиты украинского капитала
Вторая особенность — использование государства как средства первоначального накопления украинского капитала и его защиты. Буржуазное государство выполняло функцию производства капиталистов Украины с 1991 года благодаря:
1) приватизации: хотя из нее были исключены 6 тысяч стратегических предприятий, а остальные до некоторых пор приватизировались посредством инсайдерской, в широком смысле, приватизации (недопуск иностранных конкурентов, прописывание правил и процедур под конкретного кандидата приватизации) par excellence. В 1990-х годах директора оформляли на себя завод, скупая ваучеры по низким ценам; для этого также использовалось создание фирм-посредников и распродажа им государственной собственности в сговоре с директором. (Van Zon 2000: 61);
2) государственным субсидиям на газ;
3) налоговым льготам;
4) созданию свободных экономических зон с 1998 года в областях, где был сформирован крупный украинский капитал (Донецк, Днепропетровск);
5) осуществлению госзакупок с заранее предопределенным победителями;
6) дотациям сельскохозяйственным и промышленным предприятиям: это уменьшало издержки производства, например, угля, поэтому многие угольные шахты остались в государственной собственности. Впоследствии это привело к уменьшению издержек производства и всех тех продуктов, которые производились посредством его энергии — стали, труб (Åslund 2009: 79, 161, 163; Kravchuk 2002: 107; Van Zon 2000: 74);
7) государственным кредитам, которые в условиях гиперинфляции и отрицательных процентных ставок 1990-х годов, были, по существу, дотациями. На их долю в 1993 году приходилось 47% ВВП (Касьянов 2009: 162).
Велась приватизация разных масштабов
В то время как, например, в Латвии приватизация имела политические цели (уничтожить номенклатуру и ее владение — государственную собственность), а в странах Вышеградской четверки (Польше, Чехии, Словакии и Венгрии) государство дало субсидии ТНК (Nissinen 1998: 91—92; Bohle and Greskovits 2007: 459), в Украине процесс приватизации был постепенным и защищался от влияния ТНК. Частный сектор в 2004 году составлял всего 65% ВВП, тогда как в Чехии он составлял 75% (Havrylyshyn 2017: 91); объем прямых иностранных инвестиций в 2004 году составлял 2,6%, а в странах Центральной и Восточной Европы — 39% (Bandelj 2007: 102—103).
"Государственный долг стал основой для первоначального накопления украинского капитала, а также сделал зависимым украинский капитал от российского капитала."
Как говорил один из первых крупных украинских капиталистов Игорь Бакай, все капиталы были первоначально накоплены благодаря российскому газу и нефти (Havrylyshyn 2017: 192). Речь идет о создании множества компаний-посредников, которые занимались транзитом газа и нефти из России и присваивали эти ресурсы: покупали их по субсидированной цене, а продавали за рубеж по мировым ценам. В 1992 году доходы от такой деятельности составляли 4,2 млрд долларов (Åslund 2009: 55). На этом основании выросли капиталы Игоря Бакая, Григория Суркиса, Виктора Медведчука, Павла Лазаренко и Юлии Тимошенко (двое последних создали компании «Единые энергетические системы Украины» и «Итера») (Havrylyshyn 2017: 209; Åslund 2009: 107—108). Угольные и стальные капиталисты Ефим Звягильский и Вадим Рабинович сформировали свои капиталы благодаря субсидированной цене на газ, низким ценам на свое сырье и продажам его по мировым ценам (Åslund 2009: 108).
Вице-премьер-министр Ефим Звягильский и премьер-министр Леонид Кучма
Государственный долг стал основой для первоначального накопления украинского капитала, а также сделал зависимым украинский капитал от российского капитала. Россия требовала в счет оплаты долга увеличения срока лизинга Черноморского флота и продажи нефтеперерабатывающих заводов (Havrylyshyn 2017: 229). Такая схема устраивали российский капитал еще и по причине низкой цены за транзит и возможность оказывать политическое давление (Havrylyshyn 2017: 228). Стоит напомнить, что до 1993 года в Украине пользовались рублями, что опять же было вызвано необходимостью доступа к дешевому российскому сырью (Åslund 2009: 37). Иван Кукурудза (2017) обобщает отношение украинского государства и капитала: «Саме вона, українська держава, стояла біля його витоків. Саме вона, як мати немовля, раз у раз підгодовувала його приватизаціями загальнонародних об’єктів, по-материнському захищала від чужого ока та розуму, здатних розпізнати в новонародженому класичний капіталістичний бізнес, з його ненажерливістю щодо прибутку та збагачення» (Кукурудза 2017: 18). Необходимо отметить, что присутствие украинских капиталистов в высших органах государственной власти также является показательным: в Верховной Раде 1994 года — их было 20% (Åslund 2009: 65), 1998 года — 38 %, 2002 года — 46%, 2006 года — 67 % (Мацієвський 2010: 47—48). В 2016 году 42% депутатов были капиталистами непосредственно либо опосредованно через семейные связи (Корнилюк Р. и команда YouControl 2016). Таким образом, государство стало основным инструментом производства и защиты национальной украинской буржуазии, члены которой непосредственно представляют свои интересы в межгосударственных отношениях, а также в высших органах государственной власти, обеспечивая тем самым свою монополию на власть.
Раздробленность украинской буржуазии и буржуазная демократия
Третья особенность — отраслевые и региональные фракции украинской национальной буржуазии. Украинский господствующий класс не является монолитным образованием. Его неформальная сплоченность — временное явление, а борьба между различными фракциями постоянна. Украина не пошла по пути шоковой неолиберализации, как это сделали страны Центральной и Восточной Европы, благодаря преемственности класса номенклатуры и буржуазии. А избежать пути огосударствления капиталистов, как это произошло в России и Казахстане, удалось по причине отсутствия крупных природных монополий и огромной ресурсной базы (Van Zon 2000: 40).
Петр Порошенко во время Оранжевой революции
Стоит отметить, что некоторые газовые капиталисты отличались клептократическим поведением. Например, Павел Лазаренко выводил огромные капиталы за рубеж. Он единственный из числа вышеупомянутой буржуазии был наказан, поскольку его проблема, как отмечал Александр Мороз, заключалась в том, что «он [Лазаренко] не делился», (Åslund 2009: 97; Van Zon 2000: 86). В 2000—х годах на смену газовым капиталистам приходят финансово-промышленные капиталисты Донецка («СКМ» Рината Ахметова) и Днепропетровска («Interpipe» Виктора Пинчука (теперь — «EastOne»), группа «Приват» Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова, занимающаяся металлургией, сталью и трубами, добычей угля, железной руды. Премьер-министром правительства Кучмы в 2002—2005 годах становится ставленник донецкой фракции Виктор Янукович (Åslund 2009: 108). Укрупнению этих капиталистов помогли рост мировых цен на сталь и продукцию черной металлургии во второй половине 1990 — начале 2000—х годов (Åslund 2009: 164). В 2005—2018 годах происходит борьба между этими фракциями, а также маргинальной буржуазией, задействованной в других отраслях и испытывающей на себе давление со стороны господствующей фракции или же не получающей государственной поддержки. Представителями маргинальной буржуазии были Петр Порошенко (кондитерская промышленность), Евгений Червоненко (транспортная и пищевая промышленность), донецкие промышленники из группы «ИСД» Сергей Тарута и Виталий Гайдук. Благодаря их усилиям была создана партия «Наша Украина» для поддержки кандидатуры Виктора Ющенко на пост президента.
"Когда речь идет о деолигархизации, нужно понимать под этим борьбу одной фракции с другой."
В результате этой борьбы возникает особая форма буржуазной демократии в Украине. Для защиты той или иной фракции мобилизуются студенты и рабочие. В то же время идеологии этих фракций соответствуют их экономическим интересам: тесное сотрудничество с Россией или экспорт в ЕС; защита советского прошлого или же борьба с ним из-за опасности огосударствления, подчинения российскому капиталу; либеральное отношение к языкам или лингвистический национализм как способ защиты от лингвистической геополитики и империализма России.
В период этой борьбы была реприватизирована «Криворожсталь» за более чем 4 млрд долларов (которую ранее приобрели за низкую цену в 800 млн долларов корпорации Пинчука и Ахметова). Идеолог реприватизации и деолигархизации Тимошенко, которая не имела в своих планах борьбу с дружественной ей группой «Приват», была отправлена в тюрьму после реставрации господства донецкой фракции в 2011 году. Отсюда ясно, что когда речь идет о деолигархизации, нужно понимать под этим борьбу одной фракции с другой. Затем был национализирован источник финансов группы «Приват» (одноименный банк). Продолжается борьба против газового монополиста промышленника Дмитрия Фирташа. Коломойский и Фирташ получали прибыль за счет увеличения госдолга (используя кредит МВФ (Stack 2019)) и разницы цен на газ (Пасхавер, Верховодова та Агеєва 2007: 76; Åslund 2009: 108—111, 150, 154, 176, 179; Havrylyshyn 2017: 114—120, 154).
«Идеолог реприватизации и деолигархизации Тимошенко была отправлена в тюрьму после реставрации господства донецкой фракции в 2011 году».
Таким образом, украинское государство — это результат непримиримой, постоянной борьбы разных фракций украинских капиталистов. При этом именно наличие этих фракций сделало невозможным реставрацию государственного капитализма, а значит, предопределило в конечном счете борьбу с российским капиталом. Другими словами, украинский капитал был ближе изначально к российскому капиталу, но когда окреп и стал избирательно транснационализироваться, начал бояться российского капитала. Вступление в ВТО в 2008 году и заключение торговых соглашений с ЕС открыли некоторые рынки для крупных украинских капиталистов, а также обеспечили гарантию прав собственности и эффективную конкуренцию, а значит — формальную защиту от российской экономической экспансии. Впрочем, эта экспансия все же произошла в форме фактической аннексии Крыма и поддержки сепаратистских сил в оккупированных районах Луганской и Донецкой области наряду с присвоением части средств производства крупных украинских буржуа (Troost 2018: 17).
«Общественный договор» украинской буржуазии с украинским рабочим классом
Четвертой особенностью украинской буржуазии является частичное сохранение советского социального обеспечения за счет увеличения госдолга. Одним из обоснований неспешной приватизации и отсутствия либерализации экономики было то, что, по мнению Кравчука и Кучмы, эти действия могут нарушить социальный баланс, привести к обеднению населения, поэтому должна быть учреждена «социально-ориентированная рыночная экономика» (Havrylyshyn 2017: 73; Kravchuk 2002: 7). То есть наряду с первоначальным накоплением капитала украинская буржуазия хотела сохранить социальное обеспечение населения. Это осуществлялось в один и тот же момент посредством: 1) субсидирования цен на газ и для капитала, и для населения (вплоть до 2016 года (Havrylyshyn 2017: 90), в том числе за счет увеличения госдолга и уменьшения расходов на здравоохранение, образование и так далее, 2) возникновения теневой экономики (из-за высоких налогов), а значит, и двойной зарплаты.
Оба способа были нацелены на краткосрочный результат, поскольку в будущем именно население будет отдавать госдолг и получать минимальную пенсию. Впрочем, текущее поколение рабочих, возможно, даже и не ждет минимальная пенсия, если учесть, что в 2018 году было зафиксировано 7,6 млн штатных работников (речь идет о юридических лицах и количестве рабочих более 10 человек), а неформально занятого населения 3,5 млн человек.
"Социальная ориентированность заключалась в поддержке рабочего класса на уровне, близком к крайней бедности."
Кроме того, на некоторых капиталистических предприятиях была сохранена социальная инфраструктура, более высокие зарплаты и обеспечение (Havrylyshyn 2017: 210). При этом на протяжении практически всей истории независимости проблема задолженности по зарплате рабочим государственных предприятий так и не была решена и продолжает служить причиной забастовок (Kravchuk 2002: 113, 123). Именно вопрос о социальном обеспечении был одним из основных пунктов предвыборных программ украинской буржуазии, что определяло степень популизма ее фракций и служило оправданием непринятия условий международного капитала по поводу кредитования (Havrylyshyn 2017: 148; Åslund 2009: 187, 207). Так, например, как сообщает, Роберт Кравчук, в 1990-х годах социальные расходы составляли 30—35% ВВП (Kravchuk 2002: 101). Впрочем, несмотря на декларативные заявления о социальной ориентированности, «в 1990—1999 годах ВВП снизилось в 2,5 раза, реальные денежные доходы снизились в 4,4 раза, а реальная пенсия — в 6,5 раза» (Лопушняк 2011). То есть социальная ориентированность заключалась в поддержке рабочего класса на уровне, близком к крайней бедности. 20 миллионов человек выживало за счет приусадебных хозяйств (Van Zon 2000: 96). Украинская национальная буржуазия, что примечательно, делает все население соучастником своей деятельности посредством «теневой экономики».
Украинская буржуазия и мировой капитализм
Пятая особенность — это частичная транснационализация украинской национальной буржуазии. Речь идет о ее включенности в мировую капиталистическую систему и потоки транснационального капитала, подчинению правовым, политическим и экономическим регулятивам деятельности последнего. Прежде всего, Украина включена в глобальный капитализм будучи страной-должником. Она стала членом МВФ с 1992 года, и с тех пор, за исключением периода 2004—2008 годах, выполняет, отчасти или полностью, требования этого кредитора в обмен на сокращения социального обеспечения, либерализацию своей экономики и цен (Van Zon 2000: 53, 71). В последний раз принятие правил привело к увеличению цен на газ для населения на 50%, уменьшению субсидий и привилегированных пенсий, а также установлению плавающего курса гривны (Havrylyshyn 2017: 170). Учитывая позицию Украины в МВФ, украинская буржуазия может получать более менее дешевые кредиты от иностранных банков и финансовых институтов. Либерализация экономики и уменьшение субсидий и дотаций также соответствуют долгосрочным интересам украинской буржуазии, поскольку это позволяет избежать антидемпинговых расследований и протекционизма со стороны стран, куда экспортируется сырье и полуфабрикаты из Украины (именно поэтому вступление в ВТО было прогрессивным шагом в этом деле) (Åslund 2009: 103, 135—136, 224). Украинская буржуазия не только включается в международные рынки в качестве должника и экспортера, но и покупает иностранные компании (этой деятельностью занимается «СКМ», «EastOne», группа «Приват», группа Фирташа). Она осваивает правила корпоративного менеджмента (капиталисты создали вертикально-интегрированные корпорации, например, «СКМ», «EastOne»). Кроме того, модернизируют производство, а также заботиться о своем имидже, поэтому занимается филантропией (Фонд Ахметова, Фонд Пинчука (программа ЗавтраUA, ПинчукАртЦентр и т.д.), Католический университет Фирташа и так далее) (Åslund 2009: 254).
Виктор Пинчук на Украинском завтраке в Давосе, 2020 год
Еще одним измерением транснационализации является оффшоризация украинского капитала, а также вывоз капитала. Ганс ван Зон утверждает, что в 1995—1999 годов из Украины было вывезено 15 млрд долларов (Van Zon 2000: 65). Юлия Юрченко показывает, что рост прямых иностранных инвестиций в 2000-х годах был связан не с иностранными инвесторами, а реинвестированием украинского капитала из оффшорных зон (Кипра, Виргинских островов), то есть в обход налогообложения и финансового контроля. Оффшоризация используется не только для уменьшения издержек производства и обращения, но также и для обеспечения неприкосновенности капиталов в условиях угроз национализации, реприватизации или аннексии (Yurchenko 2012: 135; Пасхавер, Верховодова та Агеєва 2007: 31, 56). Юрченко называет украинских капиталистов не иначе как представителями неолиберальной клептократии. Они ведут себя так же, как и любые другие современные капиталисты, проводя политику крупнейших капиталистических организаций и международных финансовых учреждений (Всемирного банка, МВФ, Европейского банка реконструкции и развития). Эта политика заключается в приватизации, либерализации, ликвидации социального обеспечения и финансиализации (привязки капиталов и доходов населения к кредитно-долговым инструментам). Впоследствии это приводит к обострению конкуренции между различными капиталами, а также к ожесточенному протекционизму, торговым войнам, уменьшению зарплат, популярности праворадикальных, популистских общественных движений, направленных на маргинализацию этнических меньшинств, мигрантов и представлению их в качестве основной причины всеобщего обнищания.
"Рост прямых иностранных инвестиций в 2000-х годах был связан не с иностранными инвесторами, а реинвестированием украинского капитала из оффшорных зон."
Хотя в истории украинской национальной буржуазии, можно проследить клептократические тенденции, некоторые исследователи отмечают прогрессивные моменты существования буржуазии. Так, Александр Рахманов отмечает роль буржуазии в восстановлении некоторых крупных объектов промышленности советской экономики, создании вертикальной интеграции ресурсов для производства сырья и полуфабрикатов, стремлении уменьшать издержки производства и производить конкурентный на мировых рынках продукт (Рахманов 2011: 93). Впрочем, эта роль обусловлена физической укорененностью их активов, учитывая увеличение значимости сельскохозяйственного сектора (на долю которого приходится около 40% импорта и 15% валютных поступлений в страну). В составе этого сектора развивается инновационное органическое хозяйство (теперь и с участием крупнейших агрохолдингов и при помощи адресных субсидий). Кроме того, многие украинские капиталисты заинтересованы в производстве экологически чистой энергии, желая заполучить государственные субсидии («зеленый тариф») (Gorchinskaya 2019). Николай Михальченко пишет, что «олигархические кланы вынуждены защищать национальные интересы, потому что в некотором смысле это и “их” интересы, ведь они владеют не только экономическими ресурсами страны, но и всей нацией» (Михальченко 2010: 91). В этом смысле украинскую национальную буржуазию, безусловно, можно назвать неолиберальной или же, вернее, постепенно неолиберализующейся, но вряд ли вполне клептократической.
Выводы
Итак, украинская национальная буржуазия возникла из советской номенклатуры, «красных директоров», интеллигенции, тем самым обеспечив себе государственную власть. Затем она инициировала контролируемую «фабрикацию фабрикантов», выгодно используя ситуацию на мировом рынке (потребность в газе, стали, черной металлургии, а далее, в продуктах сельского хозяйства). Для этого украинские капиталисты разработали/восстановили разнонаправленную отраслевую, региональную структуру производств, тем самым, оказавшись вполне раздробленной, со многими фракциями, что и определило возникновение особой буржуазной демократии и отсутствие капитализма с крупными государственными сырьевыми монополиями, как в России. Украинская национальная буржуазия умело управлялась со своими классовыми врагами внутри и вне страны. Ей удалось нейтрализовать рабочий класс за счет государственной поддержки, сдерживать требования международного капитала (но используя их кредиты), подчиняясь им только при удобном случае (как в случае с МВФ и либерализацией). Отечественный господствующий класс пользовался ресурсами российского капитала вплоть до момента, когда наступила возможность ограничить свою зависимость от него. За период первоначального накопления украинская буржуазия накопила долги, которые теперь можно перенаправить на рабочий класс, представив их в качестве требования МВФ.
Статья подготовлена при поддержке Quebec Institute for International Research and Education
Читайте еще:
Експорт сировини як національна ідея та наповнення бюджету (Олександр Кравчук)
Причини української кризи (Марко Бойцун)
Робітничий клас в Україні: сучасний стан і можливості для протесту (Денис Новіков, В'ячеслав Циба)
Источники
Касьянов, Г. В., 2009. «Система владних відносин у сучасній Україні: групи інтересу, клани та олігархія». В: Український історичний журнал, 1, c. 160-180.
Корнилюк Р. и команда YouControl., 2016. «Большинство бизнесов народных депутатов сосредоточены в торговле — YouControl». В: Дело. Доступ 28.01.20 по адресу: [link].
Кукурудза, I., 2017. «Соціальне партнерство держави, бізнесу та населення в Україні: стан і перспективи». В: Вісник Черкаського університету, 2, с.16—27.
Лопушняк, Г. С., 2011. «Стратегія соціальної політики України в контексті проведення економічних реформ». В: Демократичне врядування, 8. Доступ 28.01.20 за адресою: [link].
Мацієвський, Ю. В., 2010. «Еліти в Україні до і після "помаранчевої революції"». В: Політичний менеджмент, 2, с. 38—55.
Михальченко, М., 2010. «Кланово-олігархічний режим: негативи і позитиви функціонування». В: Наукові записки ІПіЕНД ім. І.Ф. Кураса НАН України, 49, c. 83—94.
Пасхавер, О. Й., Верховодова, Л. Т. та Агеєва, К. М. (ред.), 2007. Великий український капітал: взаємовідносини з владою і суспільством. К.: «Дух і літера».
Рахманов, О. А., 2011. «Роль власників великого капіталу в розвитку української економіки». В: Український соціум, 4, с. 83—96.
Appel, H., 2005. Anti-Communist justice and founding the post-communist order: lustration and restitution in Central Europe. In: East European Politics and Societies, 19(3), pp. 379—405.
Åslund, A., 2007. How Capitalism Was Built: The Transformation of Central and Eastern Europe, Russia, and Central Asia. Cambridge University Press.
Åslund, A., 2009. How Ukraine became a market economy and democracy. Peter G. Peterson Institute for International Economics.
Avioutskii, V., 2010. «The consolidation of Ukrainian business clans». In: Revue internationale d'intelligence économique, 2(1), pp. 119—141.
Bandelj, N., 2007. From Communists to Foreign Capitalists: The Social Foundations of Foreign Direct Investment in Postsocialist Europe. Princeton University Press.
Bohle, D. and Greskovits, B., 2007. Neoliberalism, embedded neoliberalism and neocorporatism: Towards transnational capitalism in Central-Eastern Europe. In: West European Politics, 30(3), pp. 443-466.
Gorchinskaya, K., 2019. Ukraine’s green oligarchs. In: Politico.eu. Available 28.01.2020 at: [link].
Havrylyshyn, O., 2017. The Political Economy of Independent Ukraine: Slow Starts, False Starts, and a Last Chance? London: Palgrave MacMillan.
Kravchuk, R., 2002. Ukrainian political economy: The first ten years. Palgrave Macmillan.
Kuzio, T., 1998. Ukraine: State and nation building. Routledge.
Kuzio, T., 2015. Ukraine: Democratization, Corruption, and the New Russian Imperialism: Democratization, Corruption, and the New Russian Imperialism. ABC-CLIO.
Nissinen, M., 1998. Latvia's transition to a market economy: political determinants of economic reform policy. Springer.
Stack, G., 2019. Oligarchs Weaponized Cyprus Branch of Ukraine’s Largest Bank to Send $5.5 Billion Abroad. Organized Crime and Corruption Reporting Project. Available 28.03.20 at: [link].
Troost, M., 2018. Big Business and Foreign Policy: the Case of Oligarchs in Ukraine. Universiteit Leiden.
Van Zon, H., 2000. The political economy of independent Ukraine: Captured by the past. Springer.
Yurchenko, Y. 2017. Ukraine and the Empire of Capital: From Marketisation to Armed Conflict. Pluto Press.
Yurchenko, Y., 2012. ““Black Holes” in the Political Economy of Ukraine: The Neoliberalization of Europe’s “Wild East”. In: Debatte: Journal of Contemporary Central and Eastern Europe, 20(2-3), pp. 125—149.