«Якобинец» – одно из самых успешных радикально-левых изданий в современном мире и, без сомнений, самое успешное в Америке. В последнее время аудитория журнала достигает 700 000 читателей онлайн-версии в месяц и 15 000 подписчиков печатной версии в Америке и за ее пределами, хотя проект стартовал лишь в сентябре 2010. Журнал освещает современную политику, экономику и культуру с социалистической перспективы. Для того, чтобы понять, какие обстоятельства и стратегии обусловили прорыв «Якобинца» и какие планы на будущее у проекта, «Спільне» решило поговорить с редактором и издателем журнала Баскаром Сункарой о борьбе, которую ведет «Якобинец».
АЛ: В других интервью ты часто подчеркиваешь, что «Якобинец» – это скорее продукт молодого поколения. Что особенного в этом новом поколении?
БС: Я не думаю, что в этом поколении есть что-то особенное. Отличие в том, что стандарты работы и жизни этого поколения обещают быть намного ниже, чем были у поколения до них. Причиной этому – определенный набор объективных экономических обстоятельств: все больше молодых людей переживают отчуждение, растерянность и остаются без работы. Они понимают, что заслуживают стабильное фул-тайм трудоустройство, которое имели их родители, но у них такой возможности нет. Конечно же, это провоцирует гнев, который левые могут эксплуатировать. И я думаю, что феномен Сандерса подтверждает это. Годами людей убеждали, что проблемы, с которыми они сталкиваются, – это результат их личных неудач: вы не смогли переквалифицироваться или адаптироваться к новой экономике, вы недостаточно старались, чтобы устроиться на работу. Сандерс подчеркивает, что корни этих проблем – социальные, а их решения – коллективные. И даже то, что эти идеи популярны в том виде, в котором молодежь их поддержит – в форме распределяющего государства всеобщего благосостояния, я думаю, что это огромный прогресс. Я считаю также, что это плодотворная почва для радикальных левых, для того, чтобы строить оппозиционное движение.
Все эти обстоятельства стали факторами того, что нам удалось так вырасти, но, если честно, я думаю, что мы могли бы достичь успехов и при других обстоятельствах. Мы построили бы что-то, возможно, не так быстро растущее, но относительно актуальное даже при худших политических обстоятельствах.
АЛ: Как вам удается вмешиваться в мейнстримные дебаты с радикально-левой позицией?
БС: Если ты пишешь понятно, не употребляя [левого] жаргона, но в то же время выдерживаешь достаточный аналитический уровень – то честным журналистам проще обратить внимание на твою работу. И поскольку мы пишем таким образом, мы вовлекаемся в политику где-то на их уровне. Например, если «Вокс» публикует некачественную статью про здравоохранение, вместо того, чтобы выводить чисто моральные контраргументы, мы смотрим, как они используют статистику и как они ею манипулируют, разбираем на части и объясняем, в чем они неправы. Я думаю, это важно.
Но есть и другая причина того, что нам удается дискутировать с мейнстримом – все больше американцев умерено-левых взглядов радикализируются, так как в Америке долгое время умерено-левые взгляды считались радикально-левыми, таким был политический спектр. Так что мы стали для многих сюрпризом. Но все же ключевым фактором внимания со стороны мейнстрима к нам стало то, что мы достигаем сотен тысяч читателей каждый месяц. Если у тебя достаточно трафика и достаточно аудитории, ты требуешь внимания.
АЛ: У тебя были сомнения по поводу использования марксисткой риторики в обращении к американской аудитории, которая долгие годы не использовала даже слова «класс»?
БС: Я думаю, что по ситуации в обществе к концу 2010 было понятно, что есть аудитория, которой интересны такие вещи, но мы никогда не думали об аудитории. Мы публиковали то, что хотели публиковать, используя тот подход, который нам казался полезным – марксистский подход и социалистическую политику. И в процессе создания этого ты создаешь аудиторию, взращиваешь аудиторию. Мы привлекли широкую либерально-левую аудиторию, воспитали их – и получили аудиторию социалистов. Мы не пытаемся скрыть марксизм. Это было бы ошибкой. Я считаю, что лучше говорить прямо. Очевидно, что в Украине у вас немного другая ситуация, вам приходится справляться с наследием сталинизма, но в какой-то мере и в Америке нам приходиться иметь дело с антикоммунизмом, так что ситуация в определенной степени похожа. Но если оставить марксистскую терминологию и язык старым сталинистским силам, то у людей никогда не появится концепция социализма как чего-то антиавторитарного. И дело в том, что вас будут называть сталинистами в любом случае, какой бы не была ваша политика, каким бы языком вы ее не описывали. Поэтому можно называть себя социалистом и открыто использовать терминологию, ведь использование слов типа «демократические левые» не убережет вас от обвинений. Так что выше нос и мыслите более позитивно!
АЛ: Будучи социалистами, как вы подходите к социалистическим проектам прошлого, которые были очень противоречивыми?
БС: Хотя мы отталкиваемся от интеллектуальной и политической традиции, которая всегда была открыто антисталинской, все же обвинения в нашу сторону звучат. И иногда лучший ответ на антикоммунизм – это не становится в защитную позицию. Другими словами, у нас не возникает проблем с тем, чтобы говорить о позитивном наследии Коммунистической партии в Соединенных Штатах и той организации рабочих, которую она проводила. Точно так же нас не смущает разговор о роли Кубы и других сил в Анголе, или о роли Советского Союза в таких местах, как Вьетнам. Мы очень четко показываем, что наша модель отличается от тех моделей, которые существовали на протяжении истории, но в то же время мы хотим выступать против определенных дискурсов. Особенно против современной западноевропейской либеральной мысли с этой ее идеей о том, что сталинизм ничем не отличался от нацизма. Что Советский Союз и те, против кого они боролись, были по сути своей одним и тем же – двумя плохими силами, которые соревновались друг с другом. Хотя бы для того, чтобы честно и серьезно подходить к истории, мы критикуем такое виденье. Но в общем мы держим дистанцию от этого социализма с раковыми опухолями, частью которого мы точно не являемся.
АЛ: Какую роль играет «Якобинец» в росте популярности Берни Сандерса?
БС: Сложно сказать. Я думаю, что мы вложили свою лепту в политизацию многих, кто активно поддерживает его, но скорее не напрямую. Эти люди существовали бы и без нас, конечно же. Мы подняли классовое сознание активистов в какой-то мере. И это та цель, которая нас вдохновляет – поднимать уровень классовой организации, сознания и виденья тех, кто вовлечен в социальные движения. Я не думаю, что мы можем напрямую сделать что-то большее.
АЛ: Вы публикуете на удивление основательный анализ событий в Европе и других частях мира. Почему вам важен обзор международной ситуации и как вам это удается?
БС: Мы освещаем события в Европе, наверное, потому, что нам удается дистанционно поддерживать связи, которые у нас уже были. Я знаю несколько десятков, как минимум, хороших людей с хорошим четким виденьем ситуации почти в каждой стране Европы. Мы даже освещали события в Молдове. Мы не медиа-организация, которая пытается наладить связи с другими медиа-организациями. Мы социалисты, у которых есть международные контакты и виденье ситуации в других странах. И, конечно же, мы думаем, что многие из этих дебатов интересуют социалистов в Америке. Например, мы видели, как в Греции у государственной власти возникли проблемы с воплощением даже самого умеренного левого проекта, мы также видели, что произошло во Франции с Олландом, и так далее. И все эти грустные примеры имеют значение в США. Как и Подемос – мы наблюдаем интересный политический проект, и нам есть чему поучиться. Мы наблюдаем, в частности, ограничения этой популистской риторики – ни левой, ни правой, популистской риторики. Надеюсь, что в этом плане происходят изменения и дела у Подемос идут в хорошем направлении. И, конечно же, все это очень релевантно здесь. Поэтому мы хотим освещать эти процессы так подробно, чтобы люди в странах, о которых мы пишем, могли что-то почерпнуть для себя, в то время как другие левые издания пишут о международных событиях, обращаясь к своей домашней аудитории, а не к тем людям, которые переживают эти события.
АЛ: Вы начали распространять печатную версию журнала вне Америки. В каких других частях мира «Якобинец» пользуется популярностью, и как ты думаешь, есть ли шанс, что вы станете лидирующим голосом глобальной левой?
БС: Мы не рассчитываем на это. Мы делаем вещи качественно, статью за статьей, день за днем, а не ставим большие цели. Наша аудитория была даже более международной раньше, если смотреть в процентном соотношении. Но на самом деле это хорошо, что мы выросли так сильно в США за последние годы, что наша американская аудитория превышает другие. Раньше 53-54% читателей были из Америки, но в последнее время американская аудитория уже составляет 66%. То, в каких еще странах нас читают, совсем не вызывает удивления – Объединенное Королевство, Канада, Австралия, Германия, Франция, Индия, Бразилия, Швеция, Голландия. Дела идут не очень хорошо в Восточной Европе, кроме Польши, где нас неплохо читают, на Балканах и Греции также дела идут хорошо. В Украине за последний месяц у нас была всего лишь тысяча уникальных просмотров, это довольно низкие показатели. И в огромной России – всего три тысячи. В Румынии, например, столько же, сколько и в России.
АЛ: Можешь рассказать, как «Якобинец» организован внутри? Как вы координируетесь между собой? И как вы справляетесь с идеологическими различиями?
БС: Мы организованы как издание, все редактора специализируются на определенных интересующих их темах. Мы никогда не были организованы как традиционный журнал, больше ориентируемся на распределение труда. Если кто-то больше знает, у них есть публикации по теме, мы передаем работу им. Основное – это то, что мы издание, которое не пытается быстро выдать позицию по любому вопросу. Мы в общих чертах знаем, в каких рамках мы ведем политику, что мы принимаем, что не принимаем. Но мы не пишем, какая позиция является правильной. Например, по «Брекситу» существует невероятно широкий спектр позиций, но нам не нужна линия до тех пор, пока статьи отталкиваются от социалистических позиций.
АЛ: Какие связи у вас с академической средой?
БС: Много нашего контента производится студентами и молодыми преподавателями. Мы не пытаемся притягивать к себе какие-либо исследовательские институции, но мы притягиваем экспертный анализ тех, кто работает и публикуется в академической среде.
АЛ: И последний вопрос: какие планы у «Якобинца» на будущее? Кроме мировой революции, конечно же 😉
БС: Мы запускаем более теоретический журнал, более академический, под редакцией Роберта Бреннера и Вивека Чиббера. Запускаем его с сентября. Кроме этого есть еще пара проектов. В общем, больше вещей выйдет к концу года. На международном уровне, так как мы продолжаем расти, я хотел бы поддерживать фокус на международной перспективе, освещая подробно такие события, как оккупации во Франции или кризис в Бразилии. Но в то же время очень важным и позитивным явлением является то, что в последние годы мы направляем внимание в сторону ситуации в Америке, даже по количеству статей. Это показывает, что у американской аудитории есть реальный интерес к социалистической политике. Это, конечно же, очень хорошо. Я считаю, что роль социалистического издания в том, чтобы охватывать происходящее в Испании точно так же, как то, что происходит в Канаде, оценивать вещи по их важности. Но хорошо и то, что мы строим свою домашнюю аудиторию насколько это возможно, потому что если мы построим радикальную социалистическую оппозицию из сторонников Берни Сандерса, это будет огромным прорывом.
Разговаривала Алёна Ляшева
