Статис Кувелакис
Серафим Сефериадис метко подметил, что все, кто возлагал надежды на правительство СИРИЗА, все еще находятся в состоянии пост-травматического шока (Σεφεριάδης, 2015). В первую очередь, шок относится к провалу особой политической стратегии, но вот его масштабы и разрушительные осколки задели не только тех, кто каким-либо образом приложил руку к этой стратегии (Kouvelakis, 2015).
Учитывая то, что я член Центрального комитета СИРИЗА вот уже три года, то на мне также лежит часть коллективной ответственности. В то же время, последние пять лет я являюсь частью «Левой платформы»и был среди тех, кто постоянно поднимал вопросы о евро, осознавая надвигающую катастрофу, если не будут предприняты определенные меры (Budgen and Kouvelakis, 2015).
Наивно полагать, что произошедшее меня не касается. Линия большинства привела СИРИЗА к сокрушительному поражению, а меньшинство не смогло его предотвратить. Хотя многие события четко указывали на то, что нас ждет в будущем.
Не смотря на все это, я не пишу о раскаянии не потому, что это бесполезно. Это слишком простой выход — побег от политической составляющей проблемы.
Те, кто принял эту ответственность, каждый по-своему, должны попытаться сделать вклад в коллективное исследование дальнейших шагов, а не сидеть сложа руки.
Ниже я излагаю свои соображения, оформив их в три пункта. В первом я размышляю над тем, что же именно потерпело крах. Во втором, как бы парадоксально это не звучало, я рассказываю о том, что же краха избежало: что осталось и может быть использовано в будущем. В третьем пункте речь идет о том, что может быть сделано сейчас.
Что потерпело поражение?
В поражении, а особенно в великом поражении исторического масштаба, это определить довольно сложно. Один из самых характерных примеров — развал СССР и Восточного блока. Даже сегодня нет единого мнения, что же, собственно, было разрушено с падениями этих режимов.
Многие полагают, что вместе с СССР были побеждены коммунизм, социализм, революция, возможность социального освобождения. Несогласных немного, но это еще не значит, что они ошибаются. Это только подтверждает, что этот развал до конца еще не осознан.
Попытки понять предмет поражения продолжаются, но я не испытываю иллюзий, что все сказанное мной сейчас как-то повлияет на общественное мнение. Скорее, наоборот. Логично начать с наименее противоречивых пунктов. Сокрушительное поражение потерпела политическая стратегия, которой СИРИЗА придерживалась последние 5 лет — так называемый левый европеизм.
Стратегия предполагала, что меморандумов и мер жесткой экономии можно избежать не только в определенных границах еврозоны, но и в Европейском Союзе (ЕС) в целом. Нам не был нужен альтернативный план, ведь в конечном счете в зоне евро будет найдено отличное решение, а вера «хороших европейских граждан» и профессионалов в евро могла стать козырем в переговорах.
События последних месяцев дали понять, что это невозможно. Всё стало исчерпывающе ясно после отказа искать другие пути.
Разговоры о «предательстве» и «изменнике» Ципрасе, хоть и вызваны справедливым эмоциональным возмущением (как тут его не испытывать, когда 62 %-ное «Нет» всего через неделю превращается в «Да»), они совершенно не помогают разобраться в том, что же все-таки произошло.
Алексис Ципрас, премьер-министр Греции, не намеревался «продавать» страну. Он был загнан в угол несостоятельностью конкретной стратегии, а когда политическая стратегия не приносит результатов, это означает, что выбирать придется между плохим и еще худшим. Может еще остаться и только наихудший сценарий, что в нашем случае и произошло.
Проевропейский подход, вокруг которого были сосредоточены споры, как в СИРИЗА, так и среди европейских левых, потерпел позорное поражение. Среди ряда общих факторов есть несколько, достойных пристального внимания.
Во-первых, проевропейская стратегия предполагала уход в сторону от динамики народной мобилизации. Ориентация на переговоры с Тройкой, в ходе которых должно было быть найдено приемлемое решение, быстро привело к первой крупной ошибке — подписанию соглашения 20 февралямежду греческим правительством и Еврогруппой.
Соглашение не только связало по рукам правительство СИРИЗА, но и стало началом дальнейшей капитуляции. Первые последствия не заставили себя ждать: мобилизация парализована, оптимизм и боевой настрой, царившие в первые недели после электроральной победы 25 января, уничтожены.
Конечно, снижение народной мобилизации не началось 25 января или 20 февраля и не является следствием конкретных тактических шагов правительства. Оно наблюдалась еще до начала реализации стратегии СИРИЗА, в период затишься огромной мобилизации масс после двух лет шоковой терапии (2010–2012 гг.). У затишья были собственные причины, субъективные, но еще в большей степени объективные.
Тем не менее, адаптация к этим условиям, к затишью мобилизации масс, была политическим выбором лидеров СИРИЗА. С определенного момента сама коалиция стала занимать «умеренные» позиции: пассажи от «Нет жертвам ради евро» и «Евро — не предмет фетишизма» (слоганы, которые звучали на каждом углу аж до второго тура выборов 2012 г.) до «Мы не выйдем из Еврозоны, а они, само собой, примут наши условия». Это только спровоцировало и усилило отступление.
Второй пункт стратегии, также потерпевший крах, — сама логика политики умиротворения, которая стала доминировать на «внутреннем фронте» сразу после того, как СИРИЗА стала основной силой в правительстве. Некоторые аспекты этой логики представлены ниже.
Во-первых, был сделан конкретный выбор в пользу союза с традиционным политической командой. Доказательством этого является выбор Прокописа Павлополуса из «Новой демократии» президентом республики, не говоря уже и о других равнозначных преференциях, например, назначение Ламбиса Тагматархиса — журналиста, который полностью интегрирован в доминирующую систему медиа, на пост директора восстановленной государственной компании телевещания, должность, которая не была предметом переговоров или конфликта с кредиторами.
Второй аспект политики умиротворения, еще более значимый — логика избегания конфликта, целостность механизма на самых глубоких уровнях и буржуазного государственного аппарата. Достаточно двух примеров: назначение Паноса Камменоса, лидера партии «Независимые греки», на пост министра национальной обороны и внешней политики. В то же время, вице-министром в министерстве национальной обороны был назначен Костас Исихос, член партии «Левая платформа». Полномочия у него были ограничены, а его пребывание на посту никак не компенсировало назначение Камменоса.
Значимость министра обороны стала очевидной. К примеру, постоянное военное сотрудничество Греции и Израиля (хотя здесь и нельзя взвалить всю ответственность за это на Камменоса). Второй пример — назначение Янниса Панусиса, типичного законщика и бюрократа, в прошлом связанного с ПАСОК, на пост министра общественного порядка, который сейчас получил расширенные полномочия. Это очевидный выбор в пользу целостности на уровне репрессивных механизмов государства с очевидными последствиями для общего политического и классового баланса сил.
Третий аспект — политика умиротворения центра экономической власти — олигархии, или диаплоков, как их называют по-гречески. Олигархия — запутанная нить, связывающая интересы бизнеса, политиков и государство. Здесь нужна четкая конкретизация. Большой ошибкой было бы свалить всю ответственность на отдельных личностей. Но при этом не стоит упускать тот факт, что существовали анклавы, которые и связывали сектора олигархии внутри СИРИЗА еще до того, как коалиция пришла к власти.
Непрозрачное поведение вице-премьер-министра, Гианниса Драгасакиса, не случайно. Он бросил все силы на сохранение статуса-кво в банково-финансовом секторе и рьяно защищал его от любых изменений в системе, которая сегодня является нервным узлом, сердцем капиталистической власти, если говорить про само государство.
Последний элемент поражения стратегии СИРИЗА — видение самой коалиции и ее эволюционное развитие. Это прекрасно соответствует всему вышеупомянутому. Еще до того как СИРИЗА получила власть, она ставала все менее демократичной как коалиция. Я имею ввиду не демократию в ее абсолютном смысле, не свободу высказываний, а то, что члены коалиции все меньше и меньше влияли на формирование ее политики и внутрипартийные решения
После июня 2012 года коалиция медленно, но уверенно становилась все более централизованной и ориентированной на лидера, оторванной от действий и намерений членов партии. СИРИЗА потеряла контроль над ситуацией, а высшие государственные круги и ключевые центры формирования политических решений получили полную автономию от коалиции.
Стоит обратить внимание, что центральный комитет созывался трижды с момента прихода к власти СИРИЗА. Это лишний раз подтверждало деградацию коалиции как пространства для политических дискуссий и разработки эффективных решений, а также стратификацию ее внутренней структуры.
Что не удалось победить?
На следующие размышления меня вдохновил текст Кристы Вольф, писательницы-коммунистки из Восточной Германии. Он называется Was bleibt («Что остается, что остается нам») и был написан до падения ГДР, но опубликован позднее.
Это очень значимая работа. Основная ее мысль в том, что даже самая строгая самокритика никогда не должна разрушать коллективные усилия.Речь идет о поисках истины, которая спрятана за противоречиями, когда незаконченные действия становятся еще более значимыми в условиях поражения. Эти усилия свидетельствуют о том, что в историческом контексте всегда были и будут множество других потенциальных возможностей.
Написать историю заранее невозможно. Она всегда следует через точки бифуркации, где один путь, в конце концов, побеждает другой.
Итак, в чем же СИРИЗА не потерпела поражения? Другими словами, могут ли левые и рабочее движение извлечь из сложившейся ситуации какую-нибудь пользу?
Для начала я обозначу четыре момента, которые могут быть полезны для возрождения левых радикалов в будущем и переформирования сегодняшней антикапиталистической стратегии.
Во-первых, утверждение о том, что объединенное правительство радикальных левых сил является обязательным и проверенным инструментом власти, показало себя на деле. Конечно, «пытаться решить» проблему власти и «решить» конкретные задачи не одно и то же: быть в правительстве и иметь власть — разные вещи. Проблема вот в чем: возможно ли, имея первое, получить второе, и если да, то каким образом? Может ли получение министерских портфелей благодаря комбинации электорального успеха и борьбы народа использоваться в качестве отправной точки для «войны за положение»(Gramsci, 1971), за развитие народной мобилизации, которая может создать подходящее пространство для нарушения общего баланса классовых сил?
Этот подход был испытан только в Латинской Америке, а теперь же есть пример в одном из главных центров капиталистической системы — в Европе. Он наглядно демонстрирует, что сила меньшинства радикальных левых может создать электорально успешную альтернативу в ситуации сильных политических и социальных возмущений и получить места в правительстве.
Главное отличие, конечно же, в том, что по сути автономный империалистический центр, Европа, находится в руках конкретной политической структуры — ЕС, который все больше и больше действует как коллективный гегемон европейского капитализма и чинит всяческие препятствия, лишь отдаленно напоминающие политику подавления, которую проводят США у себя на «задворках».
Второй элемент – программа переходного периода. Она подразумевала, что мы не будем довольствоваться абстрактным и пропагандистским антикапиталистическим дискурсом, который используется во всех ситуациях и повторяет стратегические цели социализма и революционного переворота.
Проверенные линии разделения, необходимые для борьбы с классовыми врагами и реформирования общего баланса сил, нужно постоянно пересматривать и в каждой конкретной ситуации они должны определяться по-новому.
Скелетом программы переходного периода, как мне кажется, были антимеморандумные цели. Последовательность в ее достижении, которая, естественно, не наблюдалась, гарантировано привела бы к повсеместным конфликтам в Еврозоне и самом ЕС.
Несмотря на недостатки, особенно касающиеся в расчете чистого влияния на бюджет, так называемая Салоникийская программа, с которой СИРИЗА получила народный мандат в прошлом январе, достаточно хорошо излагала действия в переходный период, хоть и в неполном объеме. Программа не увязывалась с основной линией правительства, поэтому не удивительно, что возник конфликт, причем настолько сильный, что упоминать о программе в правительстве и даже в самой партии запретили.
Программа органично связана с целями объединенного фронта, сплочения всех сил блока субординированных классов на высшем политическом и стратегическом уровнях, о чем нас учит наследие Третьего и Четвертого Коммунистического Интернационала и последующих разработок работ Грамши и Тольятти. Это был тот самый унитарный подход, который подразумевал идею «правительства левых противников мер жесткой экономии», взорвавший народные массы и позволивший СИРИЗА прийти к власти в 2012 году (Thomas, 2014).
Причиной этому была не просто цель левых противников мер жесткой экономии поставить у руля СИРИЗА или, в худшем случае, создать правительство СИРИЗА и «Независимых греков» (что в итоге и произошло). Это был способ реконструировать движение масс, а также социальные референции и политические формы выражения.
Как всем известно, на пути к цели мы встретили два препятствия, значительно усложнившие в результате 25 января само осуществление. Первое из них — отказ от сотрудничества с остальными силами радикальных левых, КПГ и АНТАРСИЯ, которые оказались бесполезными в поиске решения важнейших проблем того периода. Второе — неспособность очертить пределы стратегии СИРИЗА, в частности после поворота к «умеренности» и последующей капитуляции после июня 2012 года (Lountos, 2015).
Учитывая все вышеперечисленное, отмечу последний «подарок» этого опыта — отношения между социальным и политическим. За последние пять лет после подписания Меморандума развернулись конфликты в ходе классовой борьбы, они слились воедино и показали необходимость решительных действий на политическом уровне. С какого-то момента успех или победа, даже частичная, на политическом уровне обесценились, но были созданы условия для народной мобилизации на более высоком уровне.
Это была авантюра, начавшаяся в 2012 г., которая продолжается до сих пор, со всеми своими противоречиями и недостатками. Это, так сказать, сочетание правительства левых и богатой истории народной борьбы, которую, конечно же, никогда нельзя воспринимать как должное. Ее нужно постоянно переоценивать и открывать в ней новые возможности для радикальных социальных изменений.
Последний пункт требует пояснений. То, что разыграли в Греции, не было шаблонным переделом власти партиями, которые имели опыт управления системами.
Это больше напоминало выборы Франсуа Олланда в 2012 году или же «центрально-левый эксперимент» Романо Проди в Италии в 2000-х гг. Здесь нет ничего общего с историей прихода к власти Франсуа Миттерана в 1981 году с его довольно радикальной, как для того периода, программой.
Партия, разыгранная в Греции, — другая. Она имеет мощный антисистемный потенциал, и именно поэтому возник кризис не только в Греции, но и в мире. Это открытые разборки на высочайшем уровне, в которых наша сторона показала себя совершенно неспособной не только победить, но даже организовать элементарную самооборону. Поэтому мы были вынуждены капитулировать.
Что делать?
Как было отмечено ранее, сейчас греческое общество все еще пребывает в состоянии посттравматического шока. Наш лагерь был ошеломлен тем, как громогласное «нет», заявленное на референдуме, развернули на 180 градусов всего через несколько дней. Общаясь не только с активистами, но и с более политизированными слоям общества, мы видим, что преобладают противоречивые чувства. Это гремучая смесь разочарования, гнева, сильной тревоги за будущее, но и некоторое понимание, почему правительство Ципраса и он сам выбрали такой путь.
Главным пунктом выхода из этой ситуации является следующее: 62 % несогласных сейчас лишены какого-либо структурного выражения. Политическая консолидация и артикуляция — задача № 1 для всех нас. Эта политическая консолидация не может восприниматься как линейное продолжение каких-либо существующих формирований – ни коалиции СИРИЗА, ни партии АНТАРСИЯ, ни какой-либо их части (Budgen and Sotiris, 2015).
Сейчас необходимо говорить о новом политическом проекте, который будет основываться на классах, демократии и антиевропеистичном подходе. Его первой фазой будет фронт, открытый для экспериментов и новых организационных практик. Фронт, который объединит все движения в верхних кругах и инициативы, исходящие снизу, похожие на те, что проросли во время борьбы вокруг референдума с созданием «Комитетов “Нет!”», но и после.
Сейчас сложно, практически невозможно, говорить о каких-либо конкретных формах, которые может принять этот политический проект. Безусловно, все очень сильно зависит от внутренней борьбы внутри СИРИЗА, которую мы ведем с товарищами из «Левой платформы» и другими. Мы все понимаем, что для развития этого проекта нужно приложить значительные усилия.
Ни при каких обстоятельствах левое крыло СИРИЗА, в особенности «Левая платформа», которая является ее наиболее организованной структурой, не должно заявлять про какие-то особенные статусы. Тем не менее, она играет центральную роль, и это признают как наши друзья, так и недоброжелатели. В некотором смысле, это одно из самых значительных наших приобретений за последние недели.
Недавно Элени Порталиу, с которой я дружу уже много лет, написала замечательную статью, где кратко описала наши цели. Действия сосредоточены вокруг следующих пунктов:
- Освобождение страны и греческого народа от оков Еврозоны и начало немедленной разработки плана выхода из Меморандума и Еврозоны, а также отдаления от ЕС вплоть до выхода из Союза.
- Реконституция разрушенной страны, ее экономики, государственности и социальной сферы. Лидером должен стать рабочий класс и народный союз.
- Проект основывается на классах. Фундаментом выступят главные секторы рабочего класса, который проголосовал за «нет» и отклонил меры жесткой экономии 70 % голосов на референдуме 5 июля. Центральным элементом выступят лучшие силы революционного рабочего движения в своем множественном проявлении.
В то же время проект национальный. Здесь требуется объяснить подробнее. В моем понимании термин «национальный» имеет два аспекта.
Первый аспект – «национально-народный», в смысле, которых вкладывал в понятие Антонио Грамши. Трудящиеся должны стать основной силой социума, они должны стать «нацией», чтобы направить «нацию» в другое русло.
Как отмечали Маркс и Энгельс в Манифесте Коммунистической партии: «так как пролетариат, в первую очередь, должен завоевать политическое господство, возвыситься и стать классом-лидером нации и формировать ее, он является национальным сам по себе, но не в буржуазном смысле этого слова» (Marx and Engels, 1848). «Национальный» здесь не означает концепцию «народного фронтиста» 1 и межклассовое объединение со спектральными «национальными буржуа» или некоторыми из них. Термин подразумевает гегемонистическое измерение любого класс-ориентированного проекта, который стремится к политическому господству.
Кроме того, эта «национализация», без всяких отсылок и сужений понятия до национализма, подразумевает реализацию абсолютно нового интернационализма.
Проект также является национальным в силу того, что сейчас существует проблема национального суверенитета Греции или, другими словами, существования народного суверинитета и самой демократии. Новое соглашение, подписанное греческим правительством, не просто закрепляют господство Тройки, оно его усиливает. Сейчас мы находимся в ситуации, когда Греция как государство и ее избранное правительство не имеют никаких рычагов влияния на политику и ее реализацию.
Это, пожалуй, более глубокая цель Меморандума, сверх введения еще одного пакета нечеловеческих мер жесткой экономии.
Секретариат Службы налогов и сборов, который отделен от остального кабинета и передан под контроль Тройки, получил полную автономию от правительства. Был основан финансовый совет, в чьих полномочиях — автоматическое горизонтальное сокращение выплат, если обнаружится какое-либо отклонение от фискальных целей, установленных Меморандумом. Печально известный 50-миллиардный фонд также был создан под прямым контролем Тройки, а вся общественная собственность Греции, предназначенная для приватизации, также перешла под ее юрисдикцию (Alderman, 2015).
Даже EL.STAT, Служба статистики Греции, которая якобы трансформируется в независимый государственный орган, будет контролироваться Тройкой напрямую и станет инструментом ежедневных проверок и контроля того, как Греция выполняет условия Меморандума.
Грецию сейчас превращают в некое подобие Косово, не побоюсь подобной аналогии — страну с руками в неоколониальных цепях и статусом незначительного и разрушенного полупротектората на Балканах. В подобном кризисе отсылки к нации указывают на проблему отвоевывания национального суверенитета, который станет предпосылкой даже не антикапиталистической, но демократической и прогрессивной политики в самых простых смыслах.
Наконец, этот проект абсолютно противоположен тому, что сейчас было провозглашено. Он совершенно интернационален. Все не только потому, что защита жизненно важных интересов рабочих и народных мас страны являются интернациональной по своей природе, объединяющая интересы эксплуатируемых из разных стран. Он интернационален в куда более конкретном выражении, ведь трещины в слабом звене Еврозоны и ЕС открывает дорогу другим разрушительным силам в Европе и может повалить реакционную и антинародную систему ЕС.
Наш интернационализм не только не имеет ничего общего с евро и ЕС, но и порождает большее неприятие и сопротивление Союзу со стороны европейских народов.
Борьба греков и других европейцев против железных оков ЕС покажет классовый и империалистический характер этой системы и позволит силам внутри исторического центра мирового капитализма объединиться с более широкими движениями против мирового засилия капитализма и империализма. В первую очередь, я имею ввиду движения Глобального Юга, которые как раз зарождаются по другую сторону Средиземного моря.
Нельзя забывать, что поворотным пунктом стал 2011 год, когда прокатилась первая волна народного недовольства, а кризис 2008 года практически одновременно спровоцировал Арабскую Весну и движения Occupy в Греции и Испании.
Из полученного политического опыта напрашивается следующий вывод. Перспектива по-настоящему «другой Европы», которая обязательно должна быть социалистической, требует исчезновения Еврозоны и ЕС — и начать следует со слабых звеньев. Кроме того, это исчезновение станет предпосылкой правильного разрыва Европы с ее колониальным прошлым и неоколониальным и империалистическим настоящим.
В качестве вывода я хочу сказать, что нам преподали жестокий урок, за который мы дорого заплатим. И, как правило, первыми за это будут расплачиваться рабочие, а в нашем случае — Греция как страна и общество. Но нам, радикальным антикапиталистическим левым, этот урок был необходим. Он может стать причиной нашего уничтожения, но и нового начала или же, как говорил наш великий поэт Костис Паламас — нового рождения, если мы сделаем опреденные выводы и примемся за дело.
Перевела Виктория Алиева по: [link]
Источники:
1. Σεραφείμ Σεφεριάδης, 2015, Μετατραυματικό σύνδρομο, «αριστερή παρένθεση» και βήματα για την προωθητική επούλωση available on 14.08.2015 at [link]
2. Stathis Kouvelakis, 2015, From the Absurd to the Tragic available on 14.08.2015 at [link]
3. Sebastian Budgen & Stathis Kouvelakis, 2015, Greece: Phase One available on 14.08.2015 at [link]
4. Antonio Gramsci, 1971, State and Civil Society available on 14.08.2015 at [link]
5. Peter D. Thomas, 2014, Historical Materialism at Sixteen: An Interview with Peter D. Thomas available on 14.08.2015 at [link]
6. Nikos Lountos, 2015, Understanding the Greek Communists available on 14.08.2015 at [link]
7. Sebastian Budgen & Panagiotis Sotiris, 2015, The Other Greek Left available on 14.08.2015 at [link]
8. Karl Marx, Friedrich Engels,1848, Manifesto of the Communist Party: Chapter II. Proletarians and Communists available on 14.08.2015 at [link]
9. Liz Alderman, 2015, The Latest: Deal Is Reached on Greece’s Debt Crisis available on 14.08.2015 at [link]