Когда осенью 2021 года американские СМИ снова начали писать об угрозе вторжения российской армии в Украину, первой реакцией многих украинцев было удивление. Ведь до середины декабря казалось, что западные СМИ больше внимания уделяют этому вопросу и серьезнее относятся к проблеме, чем украинские. Тем более, Генштаб ВСУ поначалу даже отрицал информацию о скоплении российских войск у украинских границ. А когда немецкий «Бильд» на полном серьезе опубликовал карту «планов Путина», которую как будто рисовал какой-то старшеклассник, это вызвало уже не только удивление, но и смех украинских авторов. Многие украинцы надеялись, что действия России ничем серьезным не закончатся, как и весеннее «бряцание оружием».
Но постепенно заявления российского руководства и его ультимативный тон заставили многих изменить взгляд на серьезность угрозы. Целью демонстративной концентрации русских войск весной и осенью была не война, а шантаж США, ЕС и Украины, чтобы они пошли на уступки. Можно понять, почему российские власти считают нынешний момент подходящим — российская оппозиция разгромлена, Европа нервничает из-за энергетического кризиса, США подверглись унижению в Афганистане, а их отношения с Китаем существенно ухудшились. Но хотя Путин сейчас хочет большой сделки, а не большой войны, все более актуальным становится очевидный вопрос: что он будет делать, когда не получит желаемого? Как отмечал Владимир Фролов, эксперт Московского центра Карнеги, «при таком замахе российских требований… почти не остается пространства для провозглашения победы, если то, что удастся получить, будет намного меньше того, чего хотели и требовали».
Впрочем, реальная угроза, которую следует рассматривать, не полномасштабное наступление российских войск и оккупация значительной части Украины. Это было бы слишком дорого, слишком рискованно и слишком непопулярно среди россиян. Значительно вероятнее обострение на Донбассе, ограниченное вторжение и расширение территорий подконтрольных Кремлю Л/ДНР. Особенно аызывает тревогу в этом плане заявление Шойгу о том, что американские ЧВК готовят на Донбассе провокацию с применением химического оружия — и это на фоне паралича работы Организации по запрещению химического оружия из-за конфликта России и ЕС по поводу расследования отравления Навального. Есть риск, что, несмотря на распространенные в Москве разговоры об «осетинском сценарии», на этот раз российские войска не будут ждать наступления противника, как в войне 2008 года в Грузии, а будут действовать как американцы в 2003-м для оправдания своей агрессии против Ирака. Не меньшую тревогу вызывает и расследование «Медузы» о том, что вербовщики собирают в России группы бывших наемников ЧВК для отправки на Донбасс с неизвестной задачей.
Но я не военный аналитик, так что этот текст не о том, как может выглядеть российское вторжение. Я сосредоточусь на политических вопросах и прокомментирую два основных ответа представителей российских властей на вопрос о концентрации российских войск у украинских границ: что это якобы Киев планирует наступление на Донбассе, а они только реагируют, и что это реакция на угрозу расширения НАТО. А также я попробую предложить, что в этой ситуации делать интернациональным левым.
Украинское наступление?
Весной 2021 года заявления Кремля о том, что украинские власти планируют наступление на Донбассе, для кого-то могли звучать правдоподобно. Незадолго до этого Зеленский совершил крутой политический поворот — начал применять санкции против граждан Украины (сейчас это уже около 2 тысяч человек) и закрыл три телеканала (недавно список пополнился еще двумя). Как отмечали украинские правозащитники, эти действия подрывали фундаментальные принципы права, грубо нарушали Конституцию и международные соглашения и имели признаки узурпации власти. В этих обстоятельствах было трудно понять, чего от Зеленского ждать еще, хотя реальных признаков подготовки к наступлению и тогда не было. Но сейчас обвинения в планах наступления звучат еще сомнительнее, чем весной.
26 октября, накануне появления первых публикаций о новом скоплении российских войск, украинские войска впервые применили беспилотник «Байрактар» на Донбассе, что вызвало резкую реакцию России и беспокойство со стороны Германии и Франции. Но показательным в этой ситуации было поведение украинской власти и лично Зеленского. Первым об ударе Байрактара написали не официальные ресурсы, а журналист Юрий Бутусов, один из рупоров украинских «ястребов». Зеленский публично прокомментировал эту тему только через несколько дней, а через месяц после инцидента он пожаловался на давление США и ЕС, требовавших не повторять такие шаги. Президент также обвинил Бутусова в смертях людей из-за того, что раскрытие им информации о «Байракторе» привело к ответным обстрелам. Еще через несколько дней во время ежегодного доклада в парламенте Зеленский заявил: «Мы не сможем остановить войну без прямых переговоров с Россией». На этом примере видно, что риторика Зеленского до сих пор заметно менее воинственна и более привержена дипломатическому разрешению конфликта, чем была у Порошенко в последние годы его президентства. И вообще политика украинских властей за последний год похожа не на подготовку к военному наступлению, а скорее на отказ от планов что-либо существенно менять на Донбассе до конца нынешней каденции Зеленского.
Bayraktar TB2
В какой-то степени можно даже сказать, что вопрос Донбасса для Зеленского отошел на второй план. Вместо достижения мира он теперь пытается завоевать расположение украинского электората «деолигархизацией». Это привело к конфликту между ним и самым богатым украинским олигархом Ринатом Ахметовым, который разгорался в осенью параллельно со скоплением российских войск у украинских границ. Перед этим в Украине наблюдали конфликт между Зеленским и его бывшим соратником, Дмитрием Разумковым, что привело к отставке последнего с должности спикера парламента. Кроме того, летом после отставки предыдущего министра внутренних дел Арсена Авакова произошли аресты некоторых членов партии «Национальный корпус», что обострило отношения между Зеленским и праворадикалами. Позже, уже во второй половине декабря, прокуратура неожиданно объявила о подозрении в государственной измене бывшего президента Петра Порошенко. Если бы власть действительно планировала наступление на Донбассе, то все эти шаги были бы для нее нецелесообразными и вредными.
В конце концов, и само наступление сейчас было бы для Зеленского катастрофическим. Чтобы нанести поражение украинской армии в случае ее гипотетического наступления, России не нужно было бы концентрировать вдоль украинской границы стотысячную армию — достаточно было бы введение ограниченного контингента на Донбасс, как в августе 2014 года. Тем более, после того, как в сентябре Россия не продлила мандат СММ ОБСЕ на наблюдение за границей между Россией и неподконтрольными Киеву территориями Украины, перебросить новые войска на Донбасс стало проще. Авантюрное наступление и военное поражение обнулили бы рейтинг Зеленского, и непонятно, зачем он мог бы при нынешних обстоятельствах пойти на такой риск. Впрочем, это не исключает возможности наступления в том случае, если обстоятельства кардинально изменятся.
За время своего президентства Зеленский показал, что из всех украинских президентов он больше всех учитывает настроения избирателей. Конечно, он шел на очень непопулярные шаги, например, земельную реформу. Но открытие рынка земли произошло под давлением обстоятельств и МВФ, а вот наступление на Донбассе США и ЕС не одобрят. Для Зеленского здесь была бы ситуация «проигрыш-проигрыш», потому что такие действия осудил бы не только Запад, но и большинство избирателей — военное решение конфликта непопулярно среди украинцев. Его поддерживает лишь около 20%, и доверие значительной части этих «ястребов» Зеленский не сможет завоевать, что бы он ни сделал. В то же время полное выполнение Минских договоренностей в сегодняшней редакции также поддерживает меньшинство, тогда как абсолютное большинство выступает за их пересмотр и заключение нового соглашения.
Расширение НАТО на восток
Путин заявляет, что нерасширение НАТО на восток — это «законная обеспокоенность России в сфере безопасности», и многие левые авторы соглашаются с ним в этом. Но могут ли тогда существовать и «законные украинские беспокойства в сфере безопасности»? Или это привилегия больших империалистических государств? В проектах договоров с США и НАТО, предложенных Россией, не предусмотрены никакие гарантии безопасности для Украины, только для НАТО. С другой стороны, некоторые западные авторы, например, Джеффри Сакс, предложили очень простое решение вопроса безопасности: «НАТО должно закрыть дверь для Украины, а Россия должна отказаться от какого-либо вторжения». Проблема в том, что Россия уже вторглась в 2014 году. В результате на Донбассе до сих пор продолжается вооруженный конфликт низкой интенсивности, а аннексированный Крым превращает в одну большую военную базу. Так что для стабильного мира нужно нечто гораздо большее, чем обещание воздержаться от нового вторжения.
Путин говорит правду, что США обещали Горбачеву и Ельцину не расширять НАТО на восток и нарушили это обещание. Но дает ли это ему право на вооруженную агрессию против Украины, оккупацию и аннексию Крыма, не говоря уже о новой войне? Нарушением американцами устного обещания Путин оправдывает собственное нарушение Будапештского меморандума о гарантиях безопасности — международного соглашения, в обмен на которое Украина отказалась от третьего по величине ядерного арсенала, которым владела после распада СССР. Согласно этому соглашению Россия, США и Великобритания обязывались «уважать независимость, суверенитет и действующие границы Украины», «воздерживаться от угрозы силой или ее применения против территориальной целостности или политической независимости Украины, и что никакое их оружие никогда не будет использоваться против Украины». Нарушив это соглашение, Путин нанес удар не только украинскому народу, но и делу борьбы с нераспространением ядерного оружия. После этих событий будет трудно еще кого-то убедить отказаться от ядерного оружия.
Подписание Будапештского меморандума
Дискуссии левых о расширении НАТО на восток часто ведутся только в контексте отношений США и России. Но эту проблему невозможно понять и решить, если не учитывать позиции малых восточноевропейских государств. Даже само решение о расширении НАТО в 1990-х годах Клинтон принял не только из-за электоральных успехов республиканцев, но и под давлением восточноевропейских государств, на которые повлияли расстрел Белого дома в Москве в 1993 году и война в Чечне. Да, политика расширения НАТО была ошибочной. Если бы США оставили приоритет за более инклюзивной программой «Партнерство во имя мира», то были бы учтены интересы и России, и Украины. Но признание этого не дает нам ответа на вопрос, что теперь делать.
После распада СССР Украина оказалась на стыке интересов западного и российского империализмов, и противоречие между ними в конце концов привело к событиям, названным «Украинским кризисом». Роль западного империализма в этих событиях требует написания отдельного текста, но здесь важно отметить несколько моментов. Во-первых, не стоит преувеличивать степень влияния Белого дома на украинскую политику. Запад не дает Киеву проводить протекционистскую экономическую политику и сотрудничать с Китаем, продвигает рыночные и антикоррупционные реформы, но политика Зеленского показала, что по многим вопросам внутренней и внешней политики украинские власти имеют высокую степень независимости. Во-вторых, с момента обретения независимости Украину в НАТО чаще рассматривают как буферную зону, которую не следует принимать в состав альянса (хотя восточноевропейские члены НАТО являются сторонниками членства Украины). Несмотря на попытки украинских властей получить План действий по членству в НАТО (ПДЧ), этого так и не произошло: в НАТО преимущественно только повторяли, что этот вопрос сейчас не стоит на повестке дня. В 2008 году на Бухарестском саммите НАТО Джордж Буш призвал предоставить Украине ПДЧ, но европейские члены НАТО были против этого, поэтому саммит лишь включил в свою декларацию слова, что Грузия и Украина «станут членами НАТО». В целом в военных вопросах ЕС и США обычно сдерживают Украину, а военная помощь преимущественно ограничивается оборонными вооружениями. Показательно, что действительно эффективное наступательное оружие — «Байракторы», Украина смогла купить у Турции.
Владимир Путин и Джордж Буш на Бухарестском саммите НАТО, 2008 г.
В своей статье «Об историческом единстве россиян и украинцев» Путин жаловался, что Украину превращают в проект «анти-Россия». Но главным виновником этого является он сам. По опросам в Украине, до 2014 году поддержка вступления Украины в НАТО колебалась в пределах 20–30 %, а между сторонниками вступления в ЕС и сторонниками сближения с Россией сохранялся определенный баланс. Эта картина сохранялась и после смены власти в результате Майдана. Но после аннексии Крыма и начала войны на Донбассе произошло резкое изменение настроений, усиленное тем, что как раз те регионы, где пророссийские настроения были самыми сильными, оказались по другую сторону границы и линии фронта. С тех пор каждый опрос показывает относительное или абсолютное большинство за вступление в НАТО. Без российской интервенции в 2014 году антироссийские настроения никогда не достигли бы такого влияния в Украине. А если будет новое вторжение, то оно, очевидно, только усилит эти настроения.
Что делать?
В начале этой статьи я сказал, что реальная угроза, которую следует рассматривать, — не полномасштабное наступление, а ограниченное вторжение на Донбассе. Но проблема в том, что невозможно спрогнозировать, как события будут развиваться . Кремль может планировать «маленькую победную войну», но украинская армия уже не та, что была в 2014 году. Если Кремль не достигнет своих целей, «маленькая» война может перерасти в гораздо большую.
Бранко Марчетич, автор «Якобинца», предостерегает об угрозе ядерной войны в случае, если армия США включится в войну и пишет, что «война за Украину была бы безумием». Безусловно, нельзя допускать, чтобы через Украину началась Третья мировая война. Но, во-первых, Байден и так уже заявил, что США не будут воевать за Украину. А во-вторых, давать Путину понять, что ему и эта война сойдет с рук, это позволять ввергнуть миллионы людей в ад. Поэтому интернациональным левым нужно придумать какой-нибудь другой способ проявить солидарность.
При этом левым следует строить свою позицию не из перспективы интересов государств (хотя их важно рассматривать в анализе проблемы), а из перспективы интересов всего человечества и особенно людей, которые наиболее страдают от конфликта с обеих сторон линии фронта и государственных границ: жителей прифронтовой зоны, переселенцев и т.д.
Следует учитывать, что по сравнению с 2014 годом обстоятельства существенно изменились. Тогда внутренние и внешние факторы в конфликте тесно переплетались, российская интервенция происходила в условиях развертывания гражданского конфликта, провоцировала эскалацию насилия и углубляла пропасть между сторонами конфликта. Но если будет новая война, то это будет уже не сочетание интервенции с гражданской войной, а только империалистическая агрессия.
Также не следует забывать, что большинство жителей тех регионов, которые больше всего страдают от войны или пострадают в случае новой интервенции, гораздо более склонны к компромиссу с Россией, в том числе и в вопросах неприсоединения к НАТО. В современной Украине голос этих людей маргинализирован, но так не должно быть. Конфликты нужно разрешать с учетом мнения тех людей, которые непосредственно от них страдают.
Будущее Украины не должно решаться Москвой и Вашингтоном, как хочет Путин. В дискуссиях о возможных компромиссах иногда упоминают термин «финляндизация», но когда он возник, то означал не отказ США брать Финляндию в НАТО (такого вообще не было), а решение самих финнов учитывать интересы СССР и двустороннюю договоренность с ним (что США не понравилось). Если Кремль действительно хочет нейтральной Украины, ему следует начать с предложения гарантий безопасности Украине, а не НАТО. И быть готовым к тому, что в переговорах встанет вопрос уступок по Донбассу и как минимум демилитаризации Крыма.
Стабильного мира в Донбассе вряд ли удастся достичь без международной программы помощи в восстановлении разрушенного войной региона. Это может быть одним из «пряников», склоняющих стороны к компромиссу. И вообще, как я писал в другой своей статье, несмотря на важность Минских договоренностей, не стоит их фетишизировать. Они были подписаны семь лет назад при других обстоятельствах, последовательность выполнения большинства пунктов соглашения не указана, и многие формулировки позволяют разную трактовку. Выполнение Минских соглашений в том виде, в котором настаивает Кремль, может спровоцировать в Украине эскалацию насилия, парламентский кризис и новый гражданский конфликт. Следует учитывать, что отношение к ним разное не только в обществе, но и среди представителей нынешней власти, уже потерявшей большую часть общественного доверия. В первый год президентства Зеленского наибольший удар по готовности украинской стороны переговоров идти на уступки нанесли не уличные протесты «ястребов», а бунт внутри пропрезидентской фракции парламента в марте 2020 года, когда стало известно о планах создания Консультативного совета при ТКГ с участием представителей Л/ДНР.
Для ответа на вопрос, какой должна быть позиция международных левых по большинству вопросов, касающихся урегулирования конфликта, необходима более широкая дискуссия. Среди украинских левых есть кардинально разные позиции относительно войны, и я представил только одну из них. Но есть очень важный вопрос, с которым не стоит медлить, — предотвратить возможные провокации на Донбассе. И здесь есть одно простое, банальное и конкретное требование, которое может объединить людей доброй воли по разные стороны баррикад, границ и даже обе линии фронта — ввести миротворцев ООН на Донбасс. Такой шаг противоречит интересам только тех, кто хочет сохранить возможность применения военной силы. Так что именно с этого стоит начать.
