Рита Бондарь
Вчера в агентстве «Интерфакс-Украина» прошла дискуссия с презентацией исследования Института «Республика» — «Конфронтация и насилие в Украине». Рассказываем, как и о чем нам говорили правозащитники, представители полиции и власти.
По итогам исследования, за пять прошедших месяцев зарегистрирован 71 случай конфронтации/насилия со стороны ультраправых. 31 из этих случаев имели характер конфронтации, 40 — включали элементы насилия и порчи имущества.
Фото Риты Бондарь
Пожалуй, единственный из спикеров, который внятно и открыто говорил об ультраправом насилии, — Владимир Чемерис, правозащитник и Института «Республика». Он подчеркнул, что почти во всех случаях инцидентов с применением насилия следствие или не ведется, или затянулось. Ярким исключением стали два убийства — Давида Папа и Екатерины Гандзюк.
Чемерис напомнил аудитории и спикерам о нападении на активиста и студента Киево-Могилянской академии Стаса Сергиенко. На следующий день координатор «С14» Евген Карась на сайте «Цензор.нет» подтвердил подозрения об участии его организации, а на видео с акции 19 января фактически признался, что «С14» имеет прямое отношение к нападению на Сергиенко. Несмотря на то, что инцидент произошел еще в 2017 году, следствие по этому делу до сих пор практически не ведется, как подчеркивает правозащитник. Чемерис также упомянул избиение активиста Артема Тидвы перед антифашистским митингом в 2016 году. Сейчас следствие по этому делу закрыто.
То, что все эти нападения и погромы не расследуются, а преступники остаются безнаказанными, стимулирует их повторение, считает правозащитник.
Владимир Чемерис четко сказал, что самая активная по числу нападений организация — «С14» — так или иначе сотрудничает с СБУ, а «Национальный Корпус», который по количеству нападений идет сразу после «С14», связан с МВД Украины.
Из позитивных сторон работы правоохранительных органов Чемерис отметил прогресс в работе патрульной полиции на уже «традиционных» митингах 19 января и 8 марта.
До 2019 года эти мероприятия проводились в условиях постоянной опасности нападения со стороны ультраправых. Впрочем, и сейчас мы не можем сказать, что активистки и активисты чувствуют себя в полной безопасности, потому что ультраправые часто устраивают «сафари» на активистов уже после окончания мероприятий.
Одно из самых важных высказываний Чемериса касается деполитизации полиции. Патрульная полиция и даже полиция диалога часто симпатизируют или сотрудничают с праворадикалами во время акций и митингов. В этом высказывании правозащитник вспомнил абсолютно унизительный и неуместный флешмоб Национальной полиции под названием «Я — Бандера», начавшийся после задержания полицейским ультраправого активиста со словами: «Ложись, Бандера».
А что касательно остальных спикеров?
Речь главы Центра гражданских свобод Александры Матвийчук была очень обтекаемой. Она говорила не об ультраправых, а о радикализации общества в целом. Это явление она объясняла войной, а проблемы в работе полиции — «незавершенностью» реформы. В то же время Матвийчук несколько раз подчеркнула, что война не может быть оправданием для ограничения свобод.
Фото Риты Бондарь
Представитель уполномоченного Верховной Рады по правам человека тщательно пытался найти в статистике нападений следы загадочной «руки Кремля». Остальные проблемы он объяснял неэффективностью работы полиции. Представители полиции, в свою очередь, делали акцент на «незащищенности полицейских» и на продвижения в работе МВД. В целом создалось впечатление, будто бы они вообще не горели желанием говорить на эту тему, насколько бы актуальной сейчас она ни была.
Сотрудник Патрульной полиции Киева постоянно говорил о прогрессе в работе, практически полностью игнорируя то, что совсем недавно «Национальные дружины» разгромили лагерь ромов в присутствии той самой «активно развивающейся» патрульной полиции. Его речь можно отнести к «ура-оптимизму».
"Пока российская провокация не доказана, мы не можем обвинять во всем Кремль, как это делает, например, Арсен Аваков."
На мой вопрос о том, почему полиция до сих пор не расследовала такие резонансные события, как погром ромов на Лысой горе и в Голосеевском парке, он лишь ответил, что это не работа патрульной полиции. На другой мой вопрос о том, боится полиция ультраправых или импонирует им, ответа не нашлось вообще.
Разбираемся и подводим итоги
Хорошо, что тема ультраправого насилия поднимается и о ней начинают говорить более открыто и уверенно, нежели год назад. Однако на этом конкретном мероприятии из всех спикеров внятно рассказал о преступлениях ультраправых и последствиях их безнаказанности только Владимир Чемерис. Остальные же не сказали практически ничего из того, о чем следовало бы: у нас есть ультраправые организации, их поступки противозаконны, а идеологическая основа многих таких организаций близка к неонацистской. Да, некоторые из этих организаций контролируются СБУ и МВД, а некоторые существуют на чистом энтузиазме. И пока российская провокация не доказана, мы не можем обвинять во всем Кремль, как это делает, например, Арсен Аваков.
Момент, когда стоит заговорить о проблеме роста и влияния неонацистских организаций настал уже очень давно, однако представители власти и общественного сектора до сих пор смущенно топчутся на месте, пытаясь найти врага где угодно, лишь бы не у себя под ногами.
Читайте еще:
14 поцелуев, 88 слов любви: неонацизм в России и Украине (Рита Бондарь)
Табор уходит в пекло: о поджогах, ненависти по этническому признаку и ромских семьях Русановских садов (Рита Бондарь)
Синдром выжившего: акция «Худрады» в поддержку ромов (Рита Бондарь)